Мы с Федей переглянулись и синхронно пожали плечами. Да, иногда следует прислушиваться к тому, что говорят близкие, – можно узнать о себе много нового и интересного.

Студия меня разочаровала. Уж коль скоро нас привезли не в пещеру, а в такое солидное учреждение, я ожидал, что это будет огромный зал со всеми сопутствующими серьезному телевидению аксессуарами: кучей аппаратуры, яркими огнями софитов и взводом вышколенного персонала, который будет виться вокруг нас, как услужливый рой дрессированных мух.

Сэр? Не желает ли сэр кофе? Если желает – какого сорта и каким образом приготовленный? Не мешает ли свет, не попудрить ли носик, не испытываете ли напряжения перед столь ответственным мероприятием – если да, наши девушки моментально вам... Эмм... Оуэмм...

Нет, это меня слегка занесло – это, очевидно, в другом месте и другие девушки.

На самом деле это оказалась сравнительно небольшая комната (примерно пять на пять) с невысоким потолком и занавешенным светонепроницаемым материалом окном.

У окна стоял стол, освещенный двумя прожекторами, расположенными в противоположных от входа углах, вокруг стола – четыре стула, а прямо перед входом – тренога на колесах, очевидно, для камеры.

Больше в комнате ничего не было. Людей тоже не было – никто здесь нас не ждал.

– Присаживайтесь, – Ирина достала из-за светомаскировки пакет и сервировала стол: скоросшиватель с какими-то текстами, карандаши, бутылка воды и стопка пластиковых стаканчиков. – Тут один товарищ задерживается – чтобы времени не терять, пробежимся быстренько по вопросам...

В «пробежке» принимали участие одни дамы: быстро и деловито обсудили вопросы, что-то добавили, кое-что вычеркнули, немного поспорили, но без экспрессии, опять же – по-свойски. Я так понял, что эти вопросы будут задавать нам с Федей, но нас к обсуждению так и не пригласили.

Ну что ж: надеюсь, Ленка знает, что делает, и мы в решающий момент не сядем в лужу.

По окончании обсуждения Ленка посмотрела на часы и уточнила:

– Не поняла? Ты что, хочешь, чтобы я у тебя оператором поработала?

– Оператор будет, – пообещала Ирина. – Я Самойлова пригласила.

– Олежку?

– Ага.

– Здорово! Сто лет его не видела.

– Ну вот и пообщаетесь заодно. Потом пойдем в одно местечко, вместе пообедаем.

– Насчет «пообедаем» – не знаю, у нас там мероприятие... А на сколько договорились?

– Как и с вами – к одиннадцати.

– А уже пятнадцать двенадцатого...

– Ну ты же его знаешь.

– Это точно. Обалдуй – это не приобретенное. Это состояние души...

Через пару минут Ирине позвонили снизу – приехал какой-то коллега. Она пошла встречать, а мы на несколько минут остались одни.

– Что это за «Олежка»? – ревниво уточнил Федя.

– Однокурсник наш. Очень талантливый, но безалаберный. Вечно везде опаздывает и снимает не то, что надо, – тут Ленка хмыкнула с каким-то непонятным подтекстом. – И не там, где надо.

– В каком плане? – насторожился Федя. – Порнуху, что ли?

– Да успокойся, он не по этой части. Он стрингер, – пояснила Ленка. – Свободный художник. Работает сразу на несколько импортных и наших компаний. В штат никто не берет, потому что разгильдяй.

– Ты же сказала, что он талантливый, – с не до конца выветрившейся интонацией ревности напомнил Федя.

– Ну да, – кивнула Ленка. – С одинаковым успехом может сделать сенсацию – и завалить самое простое задание. Такое у него бывало неоднократно. Он просто маленько с придурью, поэтому так и получается.

– Ну спасибо, утешила, – буркнул я. – Значит, интервью с нами будет делать придурковатый стрингер? Какой замечательный сюрприз!

– Да успокойтесь вы, все будет нормально. От него тут ничего не зависит, интервью делает Ирка, он только снимает. А у нее все всегда получается как надо.

– Ладно, поглядим, как у вас все получится. Вопросы, кстати, можно было бы посмотреть, экспромт – это, конечно, здорово, но...

– Так задумано, – отрезала Ленка. – Не волнуйтесь, вопросы нормальные, все по теме. Отвечать будешь в основном ты, Феде вообще можно молчать, достаточно того, что будет важно сидеть и излучать харизму. Короче – великий и ужасный.

– Вот это правильно, – одобрил Федя. – Нет, я не в том плане, что боюсь что-то ляпнуть. Просто на камеру – как-то оно того... Не того...

– Поболтать – не проблема, – не переставал сомневаться я. – Я только не понял, почему именно экспромт? Это что, принципиально?

– Слушай, ну это же азы! – снисходительно объяснила Ленка. – Это чтобы интервью получилось живое: чтобы видна была работа мысли, чтобы ты раскрылся во всем своем блеске и великолепии. Неужели непонятно? Ну кому будет интересно слушать заранее заготовленные, отрепетированные штампы? Расслабься, отпусти себя, валяй наотмашь – у тебя все получится! Вопросы хорошие, если не будешь зажиматься, у вас получится очень эмоциональный диалог на грани спора – скорее диспут, чем милая беседа.

– Ну, понял... – я украдкой вздохнул. В отличие от нашей бойкой репортерши у меня не было уверенности, что экспромт в данном случае – наилучший вариант. Дело в том, что это вообще первое интервью в моей жизни!

– Не волнуйся – все будет нормально, – подбодрила меня Ленка. – Я тебя знаю, ты справишься.

– Да понял я, понял... Гхм-кхм... А, вот еще что: это будет «лайв»?

– Это будет «лав», – язвительно выдала Ленка. – Вы полюбите друг друга, романтично и пылко – ну и, возможно, в традиционной позе тоже. У вас родятся дети – может даже и не дауны, а просто злобные имбецилы, как у всех, и будут они расти в тоталитарной стране, под сенью нефтяных вышек и вопли муэдзинов...

– Хорош трепаться! – возмутился я. – На вопрос ответить можно?

– Это будет запись, – Ленка укоризненно покачала головой. – Кто же ТАКОЕ в прямой эфир пустит? Мог бы и сам догадаться: на фига, спрашивается, стрингера пригласили, когда тут полно своих операторов...

– Лен, ты че такая злая? – мягко спросил Федя, вставая со стула и осторожно беря Ленку за плечи.

– Отстань! – Ленка стряхнула Федины руки, покопалась в сумке и, достав зеркальце, припечатала его об стол. – Садись на место, прихорашивайся – поправь капюшон, ты будешь в фокусе.

– Ниче не понял, – Федя вернулся на место, взял зеркальце и поступил в соответствии с рекомендациями. – Что случилось? Вроде бы все нормально было, вдруг – раз! И понеслась...

– Я тебе скажу, что случилось, – беспощадно продекламировал я. – Случилось так, что наша королева привыкла быть в центре внимания. Это она верно заметила – двадцать четыре часа в сутки в обществе неотесанных мужланов, которыми она рулит как хочет – можно сказать, помыкает и которые буквально в рот ей смотрят, ловят каждое ее слово. Прима, звезда, царица – как хочешь назови, в общем, привыкла к роли единственной женщины в мужском коллективе. И вдруг: сюрприз! Появляется другая женщина – почти такая же, как она, во всяком случае, ничем не хуже... И два основных жреца культа Елены Прекрасной, как по команде, переключают свое внимание на эту женщину.