Ренегаты! Отступники! Еретики!

Гнев богини ужасен: она готова обречь своих воняющих подмышками и непрерывно сквернословящих адептов-отступников на самые страшные муки! Да как они посмели?! Кто им дал право отвернуть свои лики от Единственной и Неповторимой и обратить пылающие нездоровой похотью взоры в сторону первой встречной...

– Гы-гы... – Феде зарисовка понравилась. – Лен, ну ты что – в самом деле? Да ты у нас лучше всех, ты же знаешь...

– И вольно же вам, сударь мой, всякую хрень нести, – Ленка покраснела, но в истерику впадать не стала – мы находились на рабочем месте, так что профессионализм быстро одержал верх над амбициями (вот этого у нее не отнять). – Нравится она тебе – на здоровье, это вообще меня не касается. Но в формате вот такого андеграундного интервью это проявление чувственности крайне вредно.

– Не понял?!

– В норме ты должен быть к ней нейтрален. Тогда ты можешь дать себе волю, раскроешься, будешь искренним. Она в данном случае – инструмент, ты вообще не должен ее замечать. А при возникновении симпатии – особенно между разнополыми приматами – неизбежна патетика, пафос, выпячивание и рисовка. В общем, все будет нарочито и предвзято – и никакой натуралистичности.

– Блин, как все сложно, – тихонько вздохнул Федя. – Может, уйдем, пока не поздно?

– Уже поздно, – Ленка кивнула на дверь – из коридора были слышны приближающиеся шаги. – Я поэтому и злюсь. Из-за таких вот взаимных сиюминутных симпатий не один хороший сюжет пропал...

Я хотел было едко ввернуть, что сама она в недавнем прошлом на свои репортажи и интервью наряжалась, красилась и, вообще, всячески старалась понравиться «разнополым приматам» (это, кстати, она у меня сплагиаздила) – но вовремя вспомнил, чем закончилось одно из таких мероприятий, и осекся.

– Так что ты уж постарайся: абстрагируйся как– нибудь от прелестного образа, – с победным видом завершила Ленка, приняв мое молчание за безоговорочную капитуляцию. – Соберись, сосредоточься, думай о чем-нибудь грустном и страшном. Кстати, как вариант: хочешь, я скажу ей, что ты из-за нее напряжен – она тебя по-быстрому обслужит в соседнем кабинете? Ну, типа, чтоб ты утолил вожделение, расслабился и стал вести себя естественно?

– Прекрати! – Федя сурово нахмурился. – Чет-то ты сегодня совсем без тормозов...

– Думаете, я шучу? – Ленка зло сверкнула глазищами. – Она ради хорошего сюжета готова дать кому угодно!

– Ну и сука же ты, Елена Викторовна, – не выдержал я. – Это ты про свою лучшую подругу – такое?

– Да иди ты! – с вызовом воскликнула Ленка. – Ты кто такой, чтоб мораль мне здесь читать?

– Э, вы, оба, а ну – хорош! – грозно рявкнул Федя, тяжело пристукнув кулаком по столу, – бутылка с водой задорно подпрыгнула. – Заткнитесь, или ща обоим выпишу...

Ленка благоразумно примолкла.

Да, обычно Федя позволяет ей помыкать собой и прощает все что угодно, однако бывают моменты, когда его лучше не злить. Ленка – натура импульсивная, но чуткая, все прекрасно понимает и до крайностей обычно не доводит. Бывают, правда, исключения… но об этом как-нибудь позже – тут у нас как раз вернулась Ирина и привела невысокого курчавого толстуна с объемной сумкой и вконец шалым взглядом.

Ленка с толстуном обнялась – но без особой сердечности, в ней все еще клокотала злоба.

– Олег, – коротко поручкался с нами толстун. – Безработный.

– Так уж и безработный, – буркнула Ленка. – Видели мы твои «безработы» – все ресурсы ими завалены.

Олег, судя по всему, был в курсе, что случилось с Ленкой: он не стал расспрашивать о житье-бытье, строить умилительные сочувственные рожи (знаете, в мире полно дебилов, которые своим тупым, выпирающим из всех щелей сочувствием ранят подчас больнее холодного равнодушия) и вообще ничего не сказал о прошлом.

Без лишних слов достав из сумки камеру, стрингер смонтировал ее на треногу и стал катать эту треногу из стороны в сторону, выбирая ракурсы.

– А ты, говорят, в террористки подалась? – вот единственное, что он себе позволил.

– Еще нет, но планирую, – сообщила Ленка – и непонятно было: шутит или где. – Знаешь, сволочей вокруг – просто немерено. Будь моя воля, с утра до вечера всех подряд взрывала бы или травила. Так что – я работаю над этим.

– А ты не спеши, – Олег обращался к Ленке, но это был отчетливый посыл и в нашу сторону – типа, ребята, вас это тоже касается. – Я тебе так скажу: житуха у них – далеко не сахар. Нет, вернее, будет так: оторви да брось. Вот такая житуха. Так что, если есть возможность выбора, ты подумай как следует.

– Увы, боюсь, что выбора нет, – буркнула Ленка, доставая свою камеру. – Обозначь, где будешь кататься. Я тоже потихоньку буду снимать, сзади, чтоб не мешать тебе...

* * *

Не стану подробно пересказывать, как проходило интервью, и расписывать, кто как себя вел и какие проявлял рефлексии. Это долго и не нужно. Текст интервью целиком приводить тоже не стану: две трети из того, о чем мы говорили с Ириной, вы уже знаете – это из серии «как мы докатились до жизни такой» и «чем мы сейчас дышим и как собираемся жить дальше».

Я процитирую лишь два небольших фрагмента из последней четверти беседы: один вполне тематический с малым присутствием Феди, а второй – уже сугубо Федин.

Да, мой большой железный брат таки выступил – и не только в качестве комментатора по моей теме, но и в индивидуальном разряде: внезапно, коротко, но емко. Более того, как потом стало известно, вот этот его импровизированный спич совершенно неожиданно вызвал некий лавинообразный процесс едва ли не массового характера.

Впрочем, о процессе – позже, а пока держите два фрагмента, взятые на сайте «Vseh_ub’ju_odin – ostanus’.ru». Кстати, если кому-то все же захочется перечитать весь текст интервью целиком – это можно сделать на любом ресурсе, негласно курируемом пресловутым РСС (Русским Сетевым Сопротивлением).

Чтоб вы не путались, расшифрую часто повторяющуюся аббревиатуру: И – Ирина; ДЭД – Дмитрий Эдуардович Добросердов; ФИГ – Федор Иванович Гусев.

Итак, вот вам:

«...И. С недавних пор в лексиконе русской молодежи встречаются неологизмы, которые были запущены в Сеть с вашей легкой руки, Дмитрий. Я имею в виду такие слова, как «кавказдюки», «чуркохеды», «гастарбеки-таджибайтеры» и ряд других специфических словечек. Что вы можете сказать по этому поводу?

ДЭД. «Чуркохеды» – это не наше. Это детище некоего проходимца, известного как «Народное Ополчение». Остальное – да, это наших рук дело. А что сказать по этому поводу – даже и не знаю. Что именно вас интересует?

И. Давайте остановимся на «кавказдюках». Не кажется ли вам, что это звучит как оскорбление? Да, здесь нет прямого указания на какую-то определенную нацию, но ведь для любого кавказца это звучит как минимум неприятно...