– Он напал на след, – сказал Антуан с ожесточением. – Он догадался, где Варен может скрываться, ты понимаешь? Но решил, что обойдется своими силами… – Инспектор топает ногой, краснея пятнами от ярости и гнева. – Черт побери, ему уже дали звание комиссара! Какого дьявола он не позвал меня на помощь? Я бы все бросил, чтобы ему помочь…

«Все правильно, Жерар всегда был жлобом, – грустно думает Мариэтта. – Он не хотел делиться славой, вот и все. Да что там славой – он никогда ничем не хотел делиться. Когда мать давала ему с собой бутерброды, он обязательно сжирал все сам, но почему-то не забывал поклянчить у Антуана еду последнего, которую для него готовила тетка». И при одном воспоминании об этом губы Мариэтты сжимаются в узенькую полоску.

– А он решил, что сам справится! – вне себя кричит Антуан. – Он все-таки взял с собой револьвер… но держал его под застегнутым пальто, понимаешь? Они стали драться с Вареном, тот ударил его камнем по голове, но доктор сказал, что этот удар не был смертельным… Очевидно, Варен сбросил его в воду, но Жерар пришел в себя, стал цепляться за скалы… и Варен несколько раз наступил ему на пальцы, чтобы он перестал цепляться и утонул, ты понимаешь? У Жерара пальцы сломаны и костяшки ободраны…

– Это все ужасно, – произносит бесцветным голосом Мариэтта, растирая виски. – Но мы приготовили для тебя завтрак… Мы старались… Пожалуйста, поешь.

Она тихо добавляет:

– Тебе ведь нужны силы, а если ты не поешь, то долго не продержишься…

У нее был такой умоляющий вид, что Антуан сдался.

– Ладно, только побыстрее… Я очень спешу.

Но Мариэтта выразительно переглядывается с Сюзанной, та спешит на кухню – отдать указания кухарке, и в результате обычный завтрак разрастается до размеров настоящего обеда.

– Варен должен быть где-то неподалеку, – говорит Антуан, хмурясь. – Я говорил с Менги, но он категоричен: Жерар в деревне не появлялся и никто из местных его не видел. Значит, его убили где-то в другом месте, на побережье… Сюзанна! Найди мне карту, хорошо?

Горничная отлично знает, где хранятся географические карты, принадлежавшие еще старому хозяину, но почему-то ищет их полчаса, в то время как Мариэтта пытается осторожно расспросить племянника насчет его ближайших планов.

– Я предложил прочесать всю местность с собаками, – говорит Антуан. – Очень важно также понять, как Жерар сюда приехал. Если на той же двуколке, на которой я его видел, то она должна была где-то остаться… Если мы ее найдем, это позволит нам сузить район поисков.

– А жена?

– Что – жена?

– Может быть, она была в курсе его планов? Может быть, он успел отправить ей телеграмму или…

Мариэтта поспешно добавляет:

– Я хочу сказать, хоть кто-то должен был знать, куда он отправляется… Если даже он не любил делиться с коллегами, он мог сообщить жене.

– Тетя, – говорит Антуан после паузы, блестя глазами, – ты знаешь, что я ужасно тебя люблю?

– Я всегда подозревала нечто подобное, – отвечает Мариэтта с неожиданным юмором.

– Я совершенно забыл о жене, – признается Антуан, блестя глазами. – Но…

Конечно, она отлично его понимает. Ему страсть как хочется объезжать побережье, руководить поисками Варена, самолично осматривать каждый закуток и вообще делать все, чтобы покарать убийцу. О том, на что способен загнанный в угол Варен, если Антуан действительно его найдет, Мариэтте даже не хочется и думать. Раньше одна мысль о поездке племянника в Кемпер приводила ее в раздражение; сейчас же она хватается за эту возможность как за спасительный якорь. Пусть он будет подальше отсюда, – так надежнее.

– Она уже знает, что ее муж погиб?

– Да, мэр распорядился послать ей телеграмму.

– Ей сейчас наверняка очень тяжело. И тебе, как другу мужа, будет гораздо проще ее разговорить.

Но Антуан был вовсе не глуп и к этому моменту уже сообразил, откуда дует ветер.

– Тетя, если Варен где-то рядом – а это точно так, – я обязан его найти! Поездка в Кемпер ничего нам не даст…

– Откуда ты знаешь? Ты же еще не виделся с вдовой. Допустим, вчера Жерар сказал ей: «Знаешь, я нашел одного человека, который был знаком с Вареном, и теперь этот человек живет там-то, на побережье, и не исключено, что Варен у него скрывается. Я поеду туда и проверю». Разве такого не может быть? И потом, хорошая жена должна знать о муже все…

Тут Антуан неожиданно для себя произносит:

– Тетя, а ты была хорошей женой?

Мариэтта распрямляется, и на какую-то долю секунды Антуана не оставляет ощущение, что она сжимает вилку, как боевой нож.

– Я старалась, – холодно произносит тетка.

– Прости, – поспешно говорит Антуан. – Забудь, я сглупил.

– Нет, все в порядке. Просто… Понимаешь, я могла стараться в сто раз больше или не стараться вовсе – было бы то же самое.

– Он тебя бил? – мрачно спрашивает Антуан. – Когда я был маленьким, я иногда видел у тебя синяки…

Мариэтта пожимает плечами.

– Иногда мог поднять руку, когда напивался. Что сейчас об этом говорить? Не всем же так повезло, как твоей матери – муж за всю жизнь ни разу ее не ударил.

И неизвестно к чему добавляет:

– Чтобы ты знал: несколько лет назад я написала завещание. После моей смерти ты получишь все.

– Тетя, – бурчит Антуан, – ну ей-богу…

– Хозяйство приносит хороший доход, но за ним, конечно, надо следить. Впрочем, ты всегда сможешь его продать, если захочешь. – Она делает над собой усилие и заканчивает: – Помни, Антуан: если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу. У меня никого нет, кроме тебя.

Они сидят друг напротив друга за потемневшим от времени столом – и Антуан, протянув руку, осторожно накрывает пальцы тетки.

«Черт возьми, да будет ли в моей жизни хоть один человек, который будет меня любить бескорыстно, просто так, как она?» – подумал он.

Но тут Сюзанна наконец приносит карту, которую просил Антуан, и мысленно он пытается переключиться на дело, которое волнует его больше всего на свете.

– Карта тебе мало что даст, – говорит Мариэтта то, что он и так отлично знает. – Пещеры среди скал, заброшенные домики пастухов, да еще наверняка где-то остались укрытия, в которых прятались роялисты во время революции, – ничего этого на карте нет. Если Варен хорошо затаился, а жить он наверняка хочет, вам его не найти.

– Но ему надо есть и спать, – возражает Антуан.

– Синие в свое время приговорили к смерти прадеда Менги, – напоминает Мариэтта. – Они были злы на него за то, что он убил много их людей – он был отличным стрелком. Так вот он пять лет прятался от них в укрытии, но не дал себя изловить. А питался он змеями и всем, что попадалось под руку. Домашний скот не трогал, иначе его быстро бы вычислили. Потом долго не мог привыкнуть к нормальной пище, когда приговор отменили и он смог вернуться домой.