Хотя Антуан отдал бы очень многое, чтобы поймать Варена как можно скорее, он не может не признать, что в словах Мариэтты есть свой резон. В конце концов, местным жителям должно быть лучше известно, где находятся пещеры и старые укрытия. Беглец наверняка оставил где-то следы своего пребывания, так что…

– А в конце концов его подстрелит какой-нибудь тугодум-крестьянин, который примет его за вора, – произносит вслух Антуан. – И все газеты, захлебываясь от восторга, будут превозносить стрелявшего как героя, хотя ему просто повезло.

– Нет, – отрезала Мариэтта. – Варен убил доктора с женой и скрылся, убил комиссара полиции и снова скрылся. И меня очень удивит, если его схватят благодаря счастливой случайности.

– Ты просто хочешь, чтобы я был подальше отсюда, – проворчал Антуан.

– Но ты же вернешься, не так ли?

– А как же ты? – Антуан нахмурился. – Мне не по себе от мысли, что придется тебя оставить.

– В доме полно людей, – безмятежно ответила Мариэтта. – А Симон, хоть и кажется стариком, стреляет не хуже прадеда Менги. Что тебе, Сюзанна? – спросила она у горничной, которая переминалась на пороге.

– Там этот бродяга, Леон, – доложила горничная. – Просит позволения поговорить с господином инспектором.

– Вот как?

Антуан поднялся, бросил на стол салфетку. Один раз Леон уже оказался ему полезен. Может быть, он сможет сообщить еще что-нибудь ценное?

– Он внизу?

– Нет, я оставила его во дворе. Симон за ним присмотрит.

С точки зрения местных жителей, нет никакого резона пускать в дом бродягу, который может что-нибудь стащить.

– Ладно, я пойду спрошу, что ему нужно.

Леон стоял недалеко от входной двери, ежась на ветру. В руке он держал узелок, в котором, очевидно, находился весь его нехитрый скарб. Симон, сидя под навесом, ни на миг не спускал с незваного гостя глаз.

– Ты хотел меня видеть? – спросил Антуан, подойдя к бродяге.

Леон вздрогнул, и на его лице, заросшем щетиной, появилось какое-то странное, умоляющее выражение.

– Господин инспектор… Я пришел к вам… потому что вы поймете… – Он собрался с духом и закончил: – Пожалуйста, арестуйте меня. Я боюсь.

– Я не могу тебя арестовать, я тут на отдыхе, – буркнул Антуан. – Может, тебе лучше обратиться к местным властям, а?

Но Леон отчаянно замотал головой.

– Я уже с ними говорил. Но они только отмахнулись от меня, потому что… Они все сейчас ищут Варена и ищут, где убили… ну, того, из Кемпера. Если вы им скажете, они вас послушают, – добавил Леон с надеждой. – Задержите меня за бродяжничество, пожалуйста.

Антуан отлично осознавал абсурдность ситуации – совершенно взрослый, неглупый, судя по всему, человек умоляет, чтобы его арестовали, и его злило, что жизнь так несовершенна, так беспощадна, так нелепа.

– Ты боишься, что Варен может тебя убить? Так, что ли?

– Он наверняка это сделает, – прошептал Леон. – Потому что… потому что я ведь видел его и могу опознать.

Антуан пристально посмотрел на своего собеседника.

– Ну а ты? Ты бы действительно узнал его, если бы увидел?

Леон кивнул так энергично, что дырявая шляпа едва не свалилась с его головы, и он подхватил ее только в последний момент.

– Как я мог его забыть, господин инспектор? Конечно, я его узнаю. А ему это вряд ли понравится…

Тут во дворе появилось новое лицо, и Антуан обернулся к вновь пришедшему.

– Господин кюре, что привело вас к нам? По вашему лицу я вижу, что у вас есть какие-то новости…

– Я хотел сообщить вам, что Фредерик Варен задержан, – сказал отец Жозеф.

– Где? – только и мог вымолвить Антуан.

– В двух километрах отсюда. Его схватили пастухи, когда он пытался что-то украсть. Кажется, его подстрелили во время задержания, но подробности мне неизвестны. – Леон тихо охнул. – Сейчас его везут сюда под конвоем, и мэр попросил меня привести вас.

– Странно, что мэр выбрал именно вас, чтобы сообщить мне эту новость, – заметил Антуан, прищурившись с некоторым вызовом. – В чем дело?

– Он боится, что толпа может растерзать Варена. Поэтому я должен вернуться с вами, чтобы образумить людей, если… если возникнет такая необходимость.

– Ну что ж, я только предупрежу тетушку и вернусь, – сказал Антуан. – Леон! Ты тоже идешь с нами. Поможешь опознать этого мерзавца, раз уж ты его видел.

– Но вы не посадите меня с ним в одну камеру? – с тревогой спросил бродяга. – Потому что тогда он точно меня убьет…

– Никто тебя пальцем не тронет, – успокоил его инспектор. – Ты будешь считаться важным свидетелем, который помог правосудию. И поверь, я первый заинтересован в том, чтобы с тобой ничего не случилось.

«Поймали… Все-таки поймали. Главное – не сорваться, когда я его увижу, потому что очень уж хочется отомстить за Жерара… Правда, если я хоть немного разбираюсь в местных жителях, они и так должны были от души ему накостылять. Варену вообще повезло, что его на месте не прибили».

Войдя в мэрию, Антуан сразу же увидел человека, который занимал все его мысли. Тот сидел на деревянной скамье, судорожно всхлипывая. Одежда задержанного составляла причудливую смесь разных лохмотьев, которые он, вполне вероятно, позаимствовал у нескольких огородных пугал. Кровь и слезы текли по его лицу, на котором были заметны свежие синяки и ссадины. Возле скамьи стоял врач, который осматривал простреленную руку Варена. Мэр и жандармы толпились возле дверей, глядя на раненого как на опасное животное, от которого толком не знаешь, чего ожидать в следующий момент.

– Люди уже собираются на площади, господин мэр, – негромко промолвил кюре. – Многие пришли с оружием.

Мэр поежился и бросил на инспектора мученический взор.

– Ну что, Леон? – спросил Антуан. – Узнаешь своего знакомого?

Бродяга на скамье вздрогнул и даже перестал всхлипывать.

– Кого – его? – изумился Леон. – Это не Фредерик Варен.

– К-как? – сдавленно промолвил мэр. – Но приметы… И он прятался в пещере!

– Меня Филипп зовут! – взвыл раненый. – Тома Филипп, я говорил вам… Я не тот, за кого вы меня принимаете!

– Да что там приметы, – пробурчал Леон, подойдя поближе, – у Варена волосы темно-русые, а у этого светлее, и у него рубец на руке, а у Варена такого рубца не было…

Тут мэр, уже предвкушавший в воображении магниевые вспышки фотографов, поздравительные речи, орденскую ленточку и много всяких вкусных моментов, которые делают жизнь краше и для большинства людей с успехом заменяют счастье, заерзал на месте так, словно под ним была раскаленная сковородка.