искать следователя, который вел это самое неизвестное тебе дело. Ведь ты не знаешь, что там была за история, я правильно понял?

– Да, все верно, – опять подтвердила я. – Я точно не знаю, что там произошло, и даже не знаю, раскрыли это дело или нет. Единственная информация, которая мне известна, это то, что исчезновение Большакова может быть связано с тем, что тогда произошло на автостоянке, куда он ставил свою машину.

– Хорошо, я все понял, – голос Мельникова стал серьезным. – А чего вдруг ты стала старыми делами интересоваться? Тебе поручили после стольких-то лет найти пропажу?

– Нет, но тут такая странная история, которую долго рассказывать. А ищу я дочку этого самого Большакова. Она тоже пропала. Но буквально вот на днях пропала, сразу же после своего бракосочетания.

– Хм, так, может, невеста просто сбежала? – скептически предположил Андрюха. – С невестами это бывает…

– Ну да. Сначала вышла замуж, а потом сбежала, – съязвила я. – Нет. Тут другое.

– Ладно, Танюха, считай, что я уже начал выполнять твою просьбу, – ответил Мельников и, не попрощавшись, отключился.

А я задумалась, пытаясь хоть как-то собрать все известные мне факты воедино. По моей хлипкой пока еще во всех отношениях теории вырисовывалась такая картина. «Некто, предположительно отец Вики, – размышляла я, – или тот, кто хорошо знал его семью, присылает ей через московского адвоката на бракосочетание огромный букет редких роз и некий конверт со странным набором вещей – старым ключом, визиткой липового сайта липового же агентства недвижимости и половинкой фотографии, на которой запечатлена мама Левы Замятина. Тот же самый человек присылает практически такой же набор и самому Леве, но на фото на этот раз изображение некоего мужчины».

– Я так думаю, Татьяна Александровна, – пробормотала я себе под нос, – что это Викин отец. Вот чует мое сердце, что это он. Но вот как он связан с мамой Левы? И стоит ли мне сейчас соваться с этой фотографией к родственникам пропавшей Вики? Пожалуй, пока подожду.

«Если они пропали в один и тот же год, – продолжала я размышлять, – и, может, даже в один и тот же месяц и день, то у них вполне могла быть связь. Любовь? – задалась я вопросом и тут же ответила на него: – Что ж, вполне возможно! Но бросить детей и семьи вот так – сразу и безоговорочно! М-да… А может, они оба стали свидетелями какого-то преступления или сами стали жертвами?»

– Тут есть из чего выбирать, вариантов – куча. Какой тебе, Танечка, больше нравится? – поинтересовалась я у себя и тут же ответила: – Никакой мне не нравится! Все это как-то мутно и нелепо. Нужны хоть какие-то сведения, а то получается гадание на кофейной гуще!

Мысль о кофе растревожила мою нежную душу, и мне страшно захотелось выпить хоть кружечку хорошего кофейку. В кафе под названием «Встреча» кофе был отвратительный. Поэтому я отправилась на поиски кафе или ресторана классом повыше, чем эта забегаловка, в которой я недавно побывала. Такое заведение нашлось в паре кварталов. Ресторан итальянской кухни под избитым названием «Дольче Вита» обещал разные сорта ароматного кофе и вкусную итальянскую пиццу. Польстившись и на то, и на другое, я вошла внутрь и сделала заказ.

Пока я сидела в ожидании кофе и куска пиццы с каперсами, я не переставала размышлять о связи пропажи Вики с пропажей ее отца. Я крутила все имеющиеся у меня сведения и так и эдак, и все равно выходило, что, не раскрыв тайну конвертов и того, кто их послал, я не узнаю, что случилось с Викой. Отчего-то на ум все время приходил отчим Вики – Дмитрий Иванович. Как-то не вовремя (или все-таки вовремя?) он появился на горизонте после исчезновения отца Вики. Одноклассник…

«А где он раньше был – все эти годы, после окончания школы, если уж он был с Сергеем Большаковым так дружен? – думала я. – И почему вдруг решил поучаствовать в поисках пропавшего? Может, он куда-то уезжал, а потом вернулся, и все это только совпадение – то, что он пришел чуть ли не на следующий день после исчезновения Большакова? Вопросы, вопросы, вопросы… И кто мне на них ответит? Разве что сам Старыгин».

Мне принесли заказ, и я посмотрела, сколько времени. Была только половина четвертого. Вынув из сумки мешочек с костями, я скинула их тут же – на столик в кафе. Выпало 30 + 8 + 22, означающее неустойчивое положение дел. Впрочем, удивляться мне не приходилось. Дела мои, в самом деле, были сейчас неустойчивы. Я пребывала в растерянности и не знала, как же мне быть дальше.

Кофе оказался просто отличным, и я заказала себе еще одну чашку. Торопиться мне пока было некуда. До пяти часов оставался еще целый час, а кафе, как я поняла, сверившись с «Яндекс Картой», находилось рядом с домом, где жили Старыгины. Нужно было только завернуть за угол и пройти через двор.

Глава 11

Ровно в пять часов я позвонила в дверь квартиры родителей Вики. Мне открыла симпатичная и ухоженная женщина. По ней сразу было видно, что достаток в семье Старыгиных имел место быть и деньгами распоряжались с пользой и для здоровья, и для поддержания имиджа. Брови у Викиной мамы были ровненькие, словно нарисованные по линеечке, глаза, несмотря на то что она часто плакала в последнее время, были подведены, а губы накрашены. Одета она была в легкий, приятного цвета кофе с молоком, брючный костюм. Насколько я помнила из разговоров со Светланой и Романом, Елена Владимировна не сидела на шее у состоятельного и делового мужа, а была ему верной помощницей в их семейном бизнесе. Женщина смотрела на меня таким взглядом, словно пыталась что-то вспомнить и никак не могла.

– Здравствуйте, Елена Владимировна, – поздоровалась я. – Я Татьяна Иванова. Я звонила вам сегодня.

– Да, конечно, же, Танечка, входите, – пригласила она меня и посторонилась, пропуская в прихожую. – Просто я не ожидала, что вы такая молоденькая. Я представляла вас совсем другой, – улыбнулась она слабой и вежливой улыбкой. – Дмитрий Иванович еще не подошел, но уже отзвонился и сказал, что едет. Прошу.

Елена Владимировна провела меня в гостиную и пригласила сесть на диван.