На этот раз меня накрыло по-настоящему. Подтянув к себе ноги, я обессиленно уронив голову на колени и заплакала. Рыдания душили, рвались из горла, и справиться с ними я не могла, как ни пыталась. Всё это на глазах у Богданова… Да и чёрт с ним!

Но не прошло и нескольких секунд, как я снова почувствовала прикосновение. Тимур вновь поднял меня, теперь уже крепко держа за локти, чтобы не вырвалась.

- Чего тебе от меня надо? – выкрикнула я нервно, истерично. - Тоже отомстить хочешь?! Мсти! Давай! Начинай прямо сейчас, Богданов! За то, что я терпела тебя два с лишним года! Молча проглатывала все твои обвинения, все твои выходки, угрозы! Может быть, ты скажешь наконец, за что так ненавидишь меня?! За что, чёрт тебя возьми?! Неужели ты не понимаешь, что не могла я нормально кататься с тобой! И виноват в этом ты сам! Ты, Тимур, а не я! Я лишнее движение рядом с тобой сделать боялась, глаза на тебя боялась поднять! Я тебя боялась, понимаешь ты или нет?! Как можно было требовать от меня хороших результатов при таких отношениях в паре?! Я хотела! Хотела, чтобы мы поладили, стали партнёрами, командой, а ты… - всхлипнула, мотнула головой, дёрнулась от него, всё ещё пытаясь отъехать подальше.

Он отпустил меня, и я тут же отъехала – не на много – на метр или два.

- Ты пришёл и посмотрел на меня так… Как будто я была никем. Я и была для тебя никем, Тимур. Не партнёршей, не другом – просто никем. Ты сам всё испортил, ясно тебе?! И это я, слышишь, это я ненавижу тебя за это! Отстань от меня! Умоляю, не попадайся мне на глаза… Я так долго избавлялась от этого кошмара – находиться рядом с тобой…

- Все сказала? – проговорил он, смотря на меня тяжёлым взглядом. Как будто и не было моих слов.

Подъехал, крепко взял за локоть и заставил подъехать к дверце. Открыл её и толкнул вперёд, а после усадил на скамейку.

- Переобувайся, - приказал, швырнув под ноги ботинки.

Я шмыгнула носом. Не знаю почему, но я послушалась. Пока расшнуровывала коньки, снимала их, чувствовала на себе мрачный взгляд. Замёрзшие пальцы слушались плохо, и я просто заткнула шнурки ботинок внутрь, подняла коньки и сжала их в пальцах.

Тимур тоже переобулся. Забрал коньки у меня из рук и, рывком подняв со скамьи, сдержанно проговорил:

- В покое я тебя не оставлю, и не мечтай.

Глаза его сверкнули льдистой чернотой. Подтянув меня ближе, он заговорил снова:

- Я долго ждал, когда ты мне всё выскажешь. Хорошо, что ты всё-таки сделала это, - криво усмехнулся, глаза как будто потемнели ещё сильнее. – О нашей с тобой ненависти мы тоже обязательно поговорим. Только не сейчас.

- Богданов…

- Идём, - всё так же крепко держа за руку, Тим повел прочь с катка.

Куда? Об этом я не имела не малейшего понятия. И что-то подсказывало мне, что спрашивать бесполезно – ответы закончились. Ответы, которых и не было.

Оля

- Куда ты меня тащишь? – всё-таки не выдержала я, когда мы оказались в ведущем к общежитию переходе.

Замедлила шаг, понимая, что ему известно о том, где я остановилась. Откуда? От моей матери или от кого-то ещё? Да какая разница!

- Я не пойду с тобой! – остановилась и выдернула руку из его пальцев.

Ему всегда было известно обо мне куда больше, чем мне о нём. И сейчас, и в прошлом. Закрытый, немногословный, он никогда не говорил лишнего. Непроницаемый взгляд, жёсткие черты лица. Сколько раз я пыталась понять его – его мысли, его желания. Всё было тщетно. Он оставался закрытым для меня, тогда как я сама… Дура! Наивная дура.

- Где твоя комната? – Вместо ответа Тимур наградил меня тяжёлым взглядом

- Откуда ты знаешь, что я живу тут? – всё-таки спросила я.

Богданов ещё раз посмотрел на меня и молча пошёл вперёд. Я направилась следом, ибо выбора у меня не было хотя бы потому, что коньки мои по-прежнему находились у него.

Шла следом, смотря ему в спину и ругала себя за то, что не сумела сдержаться. Что там, на льду, высказала ему всё, что было внутри. Этим я только подчеркнула свою слабость.

И всё-таки я снова не понимала, что происходит. Он мог бы накинуться на меня с ответными обвинениями, мог бы сделать ещё что-то… что-то такое, чтобы сделать мне больнее, но не сделал этого. Хотя… кто знает, что он задумал? Вполне возможно, это только короткая передышка.

- Показывай, где твоя комната, - повторил он, когда переход остался позади.

Горло всё ещё сдавливало, в голове звучали отголоски слов матери. К новому витку нашей борьбы этим вечером я была не готова, и Тимур вне всяких сомнений понимал это

- Зачем? – выдавила я немного сипло.

С губ Тимура слетел тихий недобрый смешок. Уголок рта дёрнулся.

- Не бойся, на твою честь не посягну, - выговорил он, небрежно пройдясь по мне равнодушно-пренебрежительным взглядом, от которого я почувствовала себя… тенью. Всего лишь его тенью. Как когда-то. Только теперь ощущение это вызвало внутри меня протест, даже гнев.

Тимур остановился на лице и добавил:

- Хочу быть уверенным, что ты в порядке.

- Будто тебе есть до этого дело… - выплюнула я и прошла мимо дальше по коридору. Остановилась возле своей двери.

Достав из кармана олимпийки ключ-карту, отперла и, не спеша проходить в комнату, с ожиданием посмотрела на Тимура.

- Как видишь, я в порядке, - выговорила, надеясь, что после этого он наконец уберётся ко всем чертям.

- Вижу, - бросил он и толкнул дверь.

Я вскинула голову, посмотрела ему в глаза и поджала губы. Нет, он не уберётся – это ясно читалось в его взгляде. Не уберётся до тех пор, пока сам не решит, что ему надоело.

Резко ударив по клавишам на стене, я включила свет. Сделала несколько шагов и опять повернулась к Богданову.

Захлопнув дверь, он по-хозяйски прошёл в комнату, бросил коньки на диван и только после этого окинул комнату взглядом. Можно было подумать, что сделал он это просто так, ни на чём не останавливаясь, но я знала – от него не ускользнула ни одна деталь, ни одна мелочь.

- Спасибо, - сдержанно поблагодарила я, не спеша приближаться к нему ещё хоть на сантиметр.

Довольно. Хватило и того, что случилось в Саранске у лифта. Там мы хотя бы не находились в замкнутом пространстве, а тут… Тревожное чувство, что я испытывала с момента, как он появился сегодня на катке, как дотронулся до моих плеч, усилилось.

- За что? – отозвался Тим.

И опять он смотрел на меня – пристально, немного прищурившись. Опять. Опять, чёрт подери, я не могла понять его, потому как выражение его лица, его глаз оставалось непроницаемым, тогда как меня, должно быть, он мог читать, как открытую книгу.

- За Саранск. За то, что дал мне возможность откатать без давления матери.