Ее слова задели его, потому что она сказала правду.

— Было бы лучше, если бы это было так.

— Я знала, что ты так считал, поэтому боялась сказать тебе правду. Я знала, что она причинит боль тебе и твоим родителям. Я знала, что мне будет больно вести этот разговор, чувствовать, как ты отвергаешь своих детей. Поэтому я не решилась сказать тебе правду. Ты должен меня понять.

— Я…

— Неужели тебе так трудно мне уступить?

Он не привык уступать. Он привык стоять на своем и побеждать.

— Да, — сказал он. — Это невозможно.

— Признать правду вовсе не означает признать поражение. Это может выглядеть как принятие.

— Я прекрасно знаю, что предаваться фантазиям бессмысленно, — ответил Константин после долгой паузы. — Я предпочитаю быть реалистом. Мое… э-э-э…

— Ты можешь употребить слово «отрицание».

— Могу, но не хочу.

— О! Отрицание отрицания — это что-то.

— Двойняшки, Морган.

— Меня этот факт удивил больше, чем тебя.

— К сожалению, я нисколько не удивился. Отчасти потому, что ты ждешь двойняшек, я не хотел даже допускать, что они от меня.

— Почему ты не удивился?

— Разве тебе никто не говорил, agape[2]? Я сам из двойни.

Ее глаза расширились, и она отвернулась.

— Я этого не знала.

— Ты правда не охотилась за деньгами Алекса?

— Я уже говорила тебе, что нет. Когда мы с ним впервые встретились, я не знала, кем он был. Я нашла его очень красивым и очаровательным, но особенно меня подкупило то, что он не пытался сразу со мной переспать. После пары свиданий я призналась ему, что девственница, но даже тогда он не стал настаивать. Похоже, он с уважением относился к тому, что у меня могли быть причины… Что-то я увлеклась. Мы говорили о том, что ты из двойни.

— Был, — отрезал он, не собираясь обсуждать с ней потерю Афины.

— Мне жаль.

— Теперь ты расскажи мне о себе.

— Ты все обо мне знаешь.

— Очевидно, не все.

Они подъехали к пристани, и Морган увидела большую белоснежную яхту.

— Я никогда раньше не бывала на яхте.

Ее лицо было бледным, зеленые глаза широко распахнуты, и Константин почувствовал угрызения совести. Он не хотел ее напугать. Он просто хотел увезти ее подальше от людей и побыть с ней наедине.

— На борту есть таблетки от укачивания. Надеюсь, тебе они не понадобятся. Мне не хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя некомфортно.

Потому что сегодня ночью он собирается заниматься с ней любовью. Поговорят они завтра. Им нужно многое обсудить.

— Пока мы будем на яхте, твоя машина будет стоять на берегу?

— Нет. Кто-то из моих людей отвезет ее в гараж.

— Я даже представить себе не могу, каково это отдавать распоряжения другим людям и быть уверенным в том, что они сделают так, как тебе нужно. Я никогда ни на кого не полагалась, кроме самой себя. Надеюсь, ты это понимаешь. Надеюсь, ты понимаешь, что в моем привычном мире вещи не получаются так легко. Когда я узнала, что беременна…

— Ты думаешь, что в моем мире все получается легко? Это не так.

У меня есть деньги и персонал, который знает мои требования. Если я отправляюсь на яхту, кто-то позаботится о машине, на которой я приехал, без моего распоряжения. Я нанимаю людей, которым не нужно напоминать о подобных вещах. Но наличие компетентного окружения вовсе не означает, что остальной мир готов подчиняться моей воле. Мой брат мертв. Как, по-твоему, это на меня влияет? — произнес он с горечью.

— Я…

— У меня была сестра. Ее тоже больше нет. Скажи мне, каким образом мир подчиняется моей воле? Скажи мне. Каким образом у меня все легко складывается? То, что могу получить с помощью денег и влияния, я получаю. Но я не могу управлять капризами судьбы. Не в моих силах было помешать кровожадным людям и заставить моего безалаберного младшего брата сбавить скорость на повороте. Есть многие вещи, которые я не могу контролировать. Например, мое влечение к тебе. Но я могу сделать так, чтобы на яхте были только мы вдвоем и нам никто не мешал.

Корма яхты была широкой. На ней запросто могли разместиться десять человек. Морган села посередине приподнятой платформы и расправила подол платья. Отдав швартовы, Константин встал к штурвалу и вывел яхту из порта. Когда они оказались в открытом море, он задал курс на остров и включил автопилот. После этого он перешел на корму и посмотрел на Морган.

— Прости, — сказала она. — Насчет легкости твоей жизни я сболтнула, не подумав.

— Это не имеет значения. Я не обидчив. Я согласен с тобой в том, что деньги намного упрощают жизнь.

— Все это время я думала только о себе. Я недостаточно внимательно отнеслась к твоей потере и сожалею об этом.

— Почему ты хранила невинность? — спросил он.

Морган рассмеялась в ответ:

— Ты же сказал, что разговаривать мы будем завтра.

— Да. Но есть вещи, которые нам нужно обсудить до нашей первой брачной ночи.

Ее щеки покраснели, и она отвернулась.

— Итак, почему ты хранила невинность?

— Я боялась этого, — ответила она, положив ладонь себе на живот. — Очень боялась с тех пор, как стала взрослой. Моя мать забеременела мной, едва окончив школу. Моему отцу ребенок не был нужен, и он ее бросил и навсегда исчез. Она не получила от него ни единого цента на мое содержание. С раннего детства я постоянно слышала от нее, что ее жизнь была бы намного проще, если бы не было меня. Если бы она не встретила моего отца. Она озлобилась и часто говорила мне, что я разрушила ее мечты.

Константин почувствовал, как внутри его поднимается волна гнева и возмущения.

— Нет. Она сама разрушила свои мечты. Человек сам несет ответственность за свои поступки и за их непредвиденные последствия. Она могла бы от тебя отказаться, отдать в приемную семью. Возможно, так ей было бы проще, но она предпочла тебя оставить и продолжать на тебя злиться. Это было ее решение.

— Что может обо всем этом знать человек, который никогда не хотел иметь детей? Как ты можешь говорить, что следовало бы сделать моей матери?

— Я привык сам принимать решения и отвечать за свои поступки.

— Однако ты до последнего отрицал, что я могла забеременеть от тебя.

— Я предполагал, что ты много месяцев спала с моим братом. Вероятность того, что ты забеременела от Алекса, казалась мне намного выше вероятности того, что ты забеременела от меня.

— Теперь ты знаешь правду.

— В ту ночь ты