Последним я как раз и занялся вплоть до ужина. Тем более что после него мне предстоит разговор с отцом, а потом я собирался сгонять в «Бабочку» и поговорить с управляющим насчет возвращения Мэйс на работу. Не хочет, чтобы я помогал в поисках сестры? Хорошо, но исправить то, что испортил сам, я просто обязан.

После выходных нам с отцом так и не удалось нормально поговорить. Утром разговоров не получалось по той причине, что вливание силы требовало концентрации обеих сторон: меня выматывала боль, ощущение было такое, будто под кожу вливали раскаленную магму, отца все это напрягало. Пусть он мне в этом не признавался, на его лице отражалось раздражение, проступающее сквозь привычную маску Диггхарда К’ярда. Я привыкал к чужой силе и вечером просто валился с ног, но Ромина по-прежнему посещала Кэйпдор, поэтому сегодня я собирался его дождаться. Впрочем, долго ждать не пришлось.

Отец приехал сразу после ужина и сам пригласил меня к себе в кабинет.

Он указывает на кресло напротив себя и спрашивает:

— Как успехи с контролем силы, Лайтнер?

— Сегодня я продержался на час дольше.

— Значит, никак, — припечатывает отец.

Для него всегда так: либо идеально, либо плохо. Но меня давно не волнуют его замечания, чтобы я не делал, он все равно останется разочарован, так стоит ли стараться?

— У меня не всегда будет возможность пополнить твой ресурс, — говорит он. — Так что не забывай тренироваться. Я рассчитываю, что к следующей неделе ты сможешь показать лучший результат. Думаю, ты сам в этом заинтересован.

— Ты даже не представляешь, насколько сильно, — отвечаю, складывая руки на груди.

Отец хмурится, но так как намек, что я не слишком хочу его видеть, очень завуалирован, то и сказать по этому поводу ему нечего.

— Ты только за этим меня позвал? — интересуюсь я.

Если отец рассчитывал на то, что я смогу удерживать силу дольше суток, то я рассчитывал получить ответы на свой вопрос о судье Д’ерри.

— Нет. — Отец соединяет пальцы и пронизывает меня взглядом. — Я хотел бы поговорить о тебе.

— Обо мне? — я приподнимаю брови.

— Ты расстался с Кьяной М’эль. Перестал общаться с друзьями, смотришь на них, как на мусор, хотя это достойные парни и девушки. Зато общаешься с девчонкой из трущоб.

— Разве имя К’ярдов не позволяет мне общаться, с кем хочется?

— Не дерзи, мальчишка! — В голосе отца землетрясение в шесть баллов. Пока что в шесть. — Ты еще не дорос до того, чтобы приписывать себе заслуги нашего рода. Я хочу услышать, что ты скажешь по этому поводу.

Скажу, что это полный хидрец. Как давно за мной шпионят, докладывая отцу о каждом моем шаге? Даже про Кьяну узнали, хотя очень сомневаюсь, что она дала интервью кэйпдорскому новостному порталу о том, как чувствует себя девушка, бросившая Лайтнера К’ярда. Что касается достойных… Попытки подлизаться ко мне со стороны последних (сообщив, что Ромина — отстой) на фоне нашей с ней «размолвки» вызывали у меня исключительно рвотные позывы. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сжать кулаки, потому что показать, что я в бешенстве (а я в бешенстве), не самый умный ход!

— Что Надар хорошо выполняет свою работу.

— Да, он ни разу меня не разочаровывал, поэтому я его держу рядом с собой, — отец скупо улыбается. — Но не переводи тему. Почему тебя снова видели в обществе этой Мэйс?

Он выплевывает фамилию Вирны так, будто и фамилия, и сама девушка ядовиты.

— Потому что у нас с ней общая работа по подводной зоологии. Об этом я тебе говорил сам, а Шадар забыл напомнить?

Ноздри отца яростно подрагивают, но он берет в себя в руки, и даже голос его звучит спокойно:

— Я советую тебе отказаться от совместной работы с Мэйс.

Желание Диггхарда К’ярда — закон. Его «советую» означает приказ, который нужно обязательно исполнить. Но для меня это как удар волной в морду. Потому что мое «хочу» идет вразрез с его.

Потому что мне нужна Вирна.

И я не собираюсь от нее отказываться.

Но если сейчас упрусь, то только привлеку еще большее внимание к ней.

— Я решу эту проблему, — говорю. — А что насчет моей?

— Проблемы?

— С Роминой Д’ерри, — напоминаю я, — и ее отцом.

На этот раз отец смотрит на меня, и от силы этого взгляда нехило потряхивает. А еще от осознания, что у меня теперь нет никакой защиты. Я будто человек. Люди чувствуют себя так же? Паршиво.

— Только не говори, что забыл об этом.

— Нет, Лайтнер, я не забыл. Скорее раздумывал.

И что надумал?

Хотелось так спросить, но не стану.

— И?

— Это не твоя проблема.

— Нет?

— Нет. Я считаю, что тебе еще слишком рано лезть в большую политику. Ты не видишь всей глубины.

Глубины?!

Теперь я сжимаю кулаки и рывком поднимаюсь из кресла. На меня накатывает волна ярости вперемежку с неверием. Да, какая-то часть меня все еще надеется, что я ослышался.

— Проще говоря, судья Д’ерри полезен, поэтому ты его не тронешь? — рычу я. — Ты собираешься покрывать убийцу? То есть не считая того, что Ромина сделала с Вирной, она будет и Дальше спокойно травить студентов-калейдоскопников, потому что родилась в «полезной» семейке?

— У тебя нет доказательств.

— Тебе они и не нужны!

По кабинету прокатывается волна силы и отбрасывает обратно в кресло, напоминая о том, что сам я бессильный.

— Не лезь в это дело! — почти кричит отец. — Это мой приказ.

— Я не собираюсь слушаться приказов того, кому плевать на справедливость.

Глаза отца светятся силой въерха и яростью.

— Предоставь мне думать о справедливости и законах Ландорхорна, — говорит он, — а сам сосредоточься на учебе. На хороших отношениях с достойными тебя, и на том, чтобы освоить контроль, чтобы не расходовать такой объем силы.

Не лезь.

Я сжимаю и разжимаю пальцы.

Не могу поверить, что отцу плевать на то, что у Д’ерри своя игра! Точнее, не так. У него собственные игры.

Хилрец!

— Хорошо, — говорю, хотя мой голос слегка подрагивает от ярости, что кипит внутри. Нужно успокоиться. Ради себя. Ради Вирны. Иначе меня посадят под замок или приставят сопровождение, от которого не получится отвязаться. Поэтому сейчас я делаю глубокий вдох и добавляю: — Я тебя услышал.

Отец щурится, но кивает.

Мне придется делать все самому и придумать, как избавиться от хвоста, который за мной плавает. Уйти на глубину. Особенно после сегодняшней вспышки.

Едх, в «Бабочку» сегодня тоже не получится попасть!