Улыбки, взгляды, легкомысленные смешки выдавали Татьяну с головой, даже постороннему наблюдателю было ясно, что в жизни этой женщины происходит что-то необыкновенное. В отделе, где она работала, были не посторонние, а сплошь заинтересованные лица, которые с упоением обсуждали происшедшие с ней перемены.

Все сходились на том, что в деле замешан мужчина. Кто-то видел, как Татьяна садилась в роскошное серебристое авто; кто-то — как она улыбалась и махала рукой сногсшибательно красивому молодому человеку в длинном пальто. Кто-то уверял, что столкнулся с Моховой, когда она под утро выходила из гостиницы «Озерная», но эту информацию сочли выдуманной и к сведению не приняли. Татьяна была известна как женщина строгих нравов и высокой морали, которая ни при каких обстоятельствах не стала бы ночевать с любовником в гостинице.

Одним словом, личная жизнь Татьяны Моховой давала обильную пищу досужим языкам ее коллег и занимала львиную долю их рабочего времени.

Зинаида, ближайшая подруга и добытчица верных сведений, терялась в догадках. При каждом удобном случае она выпытывала у Татьяны, в чем дело, однако та отмалчивалась или отшучивалась и убегала с работы, сияя, как начищенный самовар. Кое-какие версии у Зинаиды были. Она смутно припоминала роскошного брюнета, с которым видела как-то Татьяну на улице перед проходной. Случайный знакомый, как она тогда сказала. Может быть, совсем не случайный и уже давно не просто знакомый? Зинаида строила самые невероятные предположения и ни в чем не была уверена.

Одно дело — версии, другое — истина, полученная из первоисточника.

А первоисточник не торопился изливать сердце на плече подруги и только подбрасывал одну загадку за другой.

Единственная фактическая информация, из которой можно было хоть что-то извлечь, заключалась во внешнем облике Татьяны. За одни выходные она сменила стрижку и цвет волос, приобрела облегающие сапожки на высоких каблуках и модную короткую курточку с блестящими замками. Когда женщина меняется так резко, это значит одно — ей есть для кого меняться. Не заметить такое было невозможно, даже Юрий Сергеевич Нестеренко, начальник отдела и гроза всех ленивых и несобранных сотрудников, сказал Татьяне между делом:

— Что-то с вами творится в последнее время, Татьяна Васильевна. Который день с работы вовремя уходите.

Татьяна Васильевна вспыхнула до корней волос и стала похожа на рассерженную девчонку.

— Кажется, я справляюсь со своими обязанностями в рабочее время! — отчеканила она и, схватив стопку подписанных документов, выскочила из кабинета.

— Да я шучу… — растерянно пробормотал Нестеренко ей вслед и потер затылок. Жуткие вещи в отделе творятся. Чего, интересно, ожидать от остальных, если сама Мохова напялила короткую юбчонку и убегает с работы, как только пробьет шесть?

Юрий Сергеевич Нестеренко был человеком серьезным и обстоятельным, расхлябанности не терпел и мог очень громко и долго кричать на провинившихся подчиненных. В отделе его уважали, но не любили и без надобности к нему в кабинет не заглядывали. Зато у начальства Юрий Сергеич был в большом почете, ходили слухи, что не сегодня завтра его сделают заместителем директора.

Нестеренко был чрезвычайно доволен своей карьерой и часто, качая на коленях одного из многочисленных племянников и племянниц, представлял себе, как однажды они будут трудиться под его началом. Своей семьи у Юрия Сергеича не было, нерастраченные отцовские чувства он выплескивал на детей сестры.

Женить Юрия Сергеича пытались неоднократно, но он, расставшись с первой и единственной женой в двадцать восемь лет, крепко держал оборону. Вне сферы профессиональной деятельности женщин побаивался, обращаться с ними не умел, хотя одинокие и не слишком щепетильные дамы осаждали его со всех сторон. Добровольных свах Нестеренко сторонился, а сестре Люде, которая не упускала возможности подсунуть то одну, то другую разведенную подругу, солидно говорил, что жениться нужно исключительно по большой любви, а большая любовь в сорок восемь лет — нонсенс.

Людмила только качала головой. Брат казался ей мужчиной интересным, умным, понимающим, заслуживающим настоящего семейного счастья. Сокровище, а не мужчина. Его личная неустроенность действовала ей на нервы.

— Ты дождешься, я к бабке какой-нибудь пойду, чтоб она тебя приворожила! — угрожала Люда. — К той же Светочке Борисовой. Чудесная женщина. Красавица, хозяйка изумительная…

— Не начинай, пожалуйста! — злился Юрий Сергеич. — Не нравится мне твоя Светочка Борисова. Она в два раза меня толще.

— Хорошо, как скажешь. А вот Леночка Старцева, одноклассница моя, очень стройная…

— Слышать об этом не желаю!

— Нет, над тобой точно колдовать надо. Иначе тебя не проймешь.

— Неужели ты веришь в бабок? Люда, опомнись, — изумлялся Юрий Сергеич.

— Хорошо, не хочешь к бабке — можно и к серьезным людям обратиться, раз иначе до тебя не доходит, — упорствовала сестра. — Я в газете на днях видела рекламу одной фирмы, которая как раз приворотами занимается. Все очень надежно. Платишь после результата.

У Людмилы было такое лицо, что Юрий Сергеич испугался за ее рассудок.

— Подумай, что ты говоришь, Людочка! Фирма и привороты! Ты можешь представить себе, чтобы какая-нибудь ясновидящая Фекла пришла регистрировать свою компанию? Да с ней разговаривать никто не будет!

Оскорбленная Людмила полезла за плиту, где хранились старые газеты, показала Юрию Сергеичу номер «Рекламного Горечанска» недельной давности.

— Смотри! Они в каждом номере рекламу дают. Представляешь, сколько это стоит?

Но даже респектабельная реклама корпорации «Третий глаз» не произвела на Юрия Сергеича ни малейшего впечатления.

— Очередной обман, — сказал он со вздохом. — И как можно в такое верить? Ты же взрослая, серьезная женщина, Людочка. Я тебя не узнаю. На дворе двадцать первый век, а ты мне про колдуний и привороты толкуешь. Да и не нужны мне никакие привороты. И подруги твои тоже не нужны, так и запомни!

У Юрия Сергеича покраснели уши, а это с самого детства служило верным признаком того, что он разозлился. Как только сестра могла предложить такое! Он, взрослый, образованный мужчина, начальник важного отдела, побежит к колдунье, чтобы найти себе спутницу жизни. Глупость невероятная. Ни один разумный человек так не поступит. А если найдет на него временное помутнение рассудка (как на Люду, например) и он соблазнится нелепой рекламой, будет жалеть об этом до конца дней!

Юрий Сергеич очень удивился бы, если бы узнал, что одна из самых (по его мнению) разумных женщин завода Татьяна Васильевна Мохова не только не погнушалась обратиться в корпорацию «Третий глаз», но и пообещала им высокий гонорар.

И до сих пор ни капельки о том не пожалела.

Татьяна, разумеется, догадывалась о том, что ее личная жизнь — предмет живейшего беспокойства для близких друзей и коллег. Всеобщее любопытство ее не задевало. Наоборот, радовало. Хватит обсасывать ее неудачи. Для разнообразия можно и позавидовать.