Единственный раз за всю свою жизнь Джулиет поняла, что ей буквально нечего сказать. Смешанное чувство потрясения и вины овладело ею. Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на предыдущих словах Росса.

— Но если мы не разведены, тогда почему я больше не леди Росс Карлайл? Ведь наверняка невозможно было аннулировать брачный договор.

— А он и не аннулирован. По закону мы все еще муж и жена. — Взгляд его был исполнен иронии, словно он видел водоворот эмоции, который сам же вызвал. Вероятно, он мог себе позволить наблюдать это. — Прошлой осенью умер мой брат, который не оставил сыновей, так что теперь ты маркиза Килбурн. Поздравляю. А если ты проживешь достаточно долго, то со временем станешь герцогиней Уиндермеерской.

Странно, но первой ее реакцией было не облегчение оттого, что они по-прежнему женаты, и не ярость, что он намеренно дразнил ее. Вместо этого ею овладело сострадание.

— Росс, мне очень жаль. — Она импульсивно накрыла его руку своею. — Я знаю, что ты никогда не хотел быть наследником.

Рука Росса не дрогнула, но напряглась. Джулиет очень осторожно, словно Росс был заряженной бомбой, отняла свою руку.

— О, уж не передумал ли ты? Неужели то, что в твои двадцать один ты считал пленом, сейчас, когда ты стал старше, может показаться тебе наградой? Наверняка большинство людей не стали бы сожалеть, что им пришлось унаследовать титул герцога.

— Нет, я не передумал. — Росс вздохнул, потом криво улыбнулся. — Ты единственный человек, который меня понимал. Услышав, что я теперь лорд Килбурн, окружающие отреагировали на это известие поздравлениями, словно то, что я пережил брата, является великим достижением с моей стороны.

— Какая ирония в том, что сейчас ты получишь все, даже не желая этого! И все же ты распорядишься богатством и влиянием Уиндермееров лучше, чем это сделал бы твой брат. У него была жалкая душонка. — Помолчав немного, Джулиет продолжила:

— Конечно, теперь тебе просто необходим наследник. Я не виню тебя за то, что ты хочешь избежать шумихи, связанной с разводом. И все же, если ты хочешь жениться, клянусь, я никогда не приеду в Англию и не причиню тебе никакого беспокойства.

— Ты так долго прожила на Востоке, Джулиет, — изогнул брови Росс. — В то время как мусульмане вправе иметь несколько жен, в Англии такое поведение называется двоеженством и является незаконным.

— Я не это имела в виду! — пылко возразила она. — Ты можешь объявить, что я умерла. Нетрудно будет обеспечить английские власти какими-нибудь доказательствами. А потом ты будешь официально считаться вдовцом и сможешь снова жениться без всякого скандала.

Он задумчиво поглядел на нее:

— Отец всегда говорил мне, что существует некая разновидность безжалостно практичных женщин, и, видимо, он был прав. Откровенно говоря, даже если бы я мог вторично жениться, я бы так не сделал, ибо у меня не хватило бы ни жизненных сил, ни оптимизма взять себе новую жену. Когда придет время, древний род Уиндермееров и их значительное состояние перейдут к моим двоюродным братьям. — Он неожиданно засмеялся. — И все же благодарю тебя за предложение. Даже если ты не права, все равно это весьма великодушно с твоей стороны.

Едва осознав смысл своего опрометчивого предложения, Джулиет почувствовала себя глупой. «Действительно, что станется с моими родными, если они сочтут, что я умерла? Но по крайней мере Росс снова развеселился». Взяв кофейник, она подлила в чашки.

— А каковы сейчас твои планы? Ты собираешься в Тегеран? Надеюсь, не в Герат? Афганистан сейчас куда опаснее, чем обычно.

— Ни туда ни сюда. — Росс взял с тарелки слоеное печенье с кардамоном, откусил немного. — Вкусно. У тебя тут превосходная кухня. — В два приема он покончил с печеньем. — Дело в том, что я направляюсь в Бухару.

Джулиет недоуменно уставилась на мужа:

— Надеюсь, ты шутишь? Это самое опасное место для европейцев. Если тебе непременно нужно проехать в Центральную Азию, поезжай в Коканд или Хиву, откуда потом, без сомнения, сможешь вернуться назад.

— К сожалению, мне нужна только Бухара. — Он вытер пальцы салфеткой. — Это не увеселительная поездка, Джулиет. Ты не слышала, что эмир держит в плену офицера британской армии?

— До меня доходили такие слухи, но я также слышала, что офицера этого казнили.

— Возможно. А может, и нет. В любом случае я собираюсь все выяснить и попытаться что-либо предпринять.

Джулиет озабоченно закусила губу.

— Это дело британского правительства, а вовсе не твое. Ведь у тебя нет никакого официального статуса?

— Никакого — я еду как сугубо частное лицо.

— Ты сумасшедший, — без обиняков заявила она — Если ты войдешь во дворец эмира и потребуешь, чтобы он отпустил офицера, тебя самого либо посадят в тюрьму, либо просто-напросто убьют.

— Ты, несомненно, права, — согласился Росс. — Однако я все равно попытаюсь. Меня об этом

просила мать офицера, и я не мог ей отказать.

— А надо было отказаться! — выпалила она, раздраженная тем, как слепо он отмахивается от возможных опасностей. — Сегодня днем ты сказал, что твоим слугам незачем приносить себя в жертву в бесплодной попытке спасти тебя от туркменов. А это то же самое и даже еще хуже. По крайней мере туркмены превращают персов в рабов, а если поедешь в Бухару — считай, что погиб. И единственный вопрос, то ли тебя убьют мгновенно, то ли ты несколько лет будешь заживо гнить в Черном колодце. Нет никакого смысла рисковать из-за человека, который наверняка мертв.

— Разные бывают ситуации, — мягко заметил Росс. — Опять же неясно, казнен ли британский офицер. Если он погиб, то, возможно, мне удастся убедить эмира отдать тело майора, чтобы я смог вернуть его родственникам для захоронения.

— Его семья, несомненно, будет тебе благодарна, но тем не менее это не стоит того, чтобы рисковать своей жизнью.

Он спокойно взглянул ей в глаза:

— Даже если офицер, о котором идет речь, твой брат Иан?

У Джулиет перехватило дыхание. Она не могла вздохнуть, как после сильного удара.

— О Боже, только не он! — прошептала она. — Это уж слишком.

Содрогаясь, она зарылась лицом в рукав. «Наверное, весь этот день был кошмаром, и утром я проснусь и увижу, что моя жизнь в Сереване не изменилась. Или того лучше: все эти прошедшие двенадцать лет были лихорадочным сном, и я по-прежнему в Чепелгейте сплю в теплых и надежных объятиях мужа».

— Проклятие! — беспомощно воскликнул Росс, встал со стула и обошел вокруг стола. Потом нежно коснулся ее головы и произнес:

— Извини, Джулиет. Зря я тебе сказал.

Джулиет инстинктивно повернулась, Карлайл обнял ее, а она порывисто прижалась к мужу. Несколько мгновений женщина пыталась совладать со слезами и позволила себе принять опасное и в то же время успокаивающее объятие Росса. «Как много лет я жаждала мужского прикосновения! Прикосновения Росса».