Пока Джейку не исполнилось пять лет, Виктория могла сама относить сына в спальню, но сейчас эти времена прошли. Она сняла с него одеяло и пришла в ярость:

— Он спит в одежде. Он не принимал душ?

— Ничего не случится, если парень один день обойдется без душа.

Может быть. Но Джейк к этому не привык.

— Он хотя бы сделал домашнее задание?

— Да. Сделал. А потом мы поиграли в видеоигры. — Кайл говорил с гордостью, будто демонстрировал отличные родительские навыки.

Однако Виктория сомневалась в его таланте воспитателя.

— Давай же. — Женщина помогла сонному сыну присесть. — Идем наверх. — Она наклонилась, чтобы помочь ему встать.

— Мне плохо, — пробормотал Джейк, и его тут же стошнило.

Если бы такое было возможно, то от ярости из ушей Виктории повалил бы пар.

— Вот что бывает, когда он съедает слишком много вредной пищи, — процедила она сквозь зубы, указывая на обертки, валяющиеся на полу. — О чем ты думал?

Полусонный Джейк резко прижался к матери, и испачканная рвотой блузка Виктории прилипла к ее груди.

— Извини. Я хотел, чтобы мы весело провели время, — сказал Кайл, засунув руки в карманы джинсов и глядя на ковер. — Мы стали приятелями. — Он пнул ногой пустой пакет из-под картофельных чипсов. — Поели и поиграли.

Кайл выглядел таким расстроенным, что Виктории даже стало жаль его. И, как ни странно, она все поняла.

— Он не твой приятель, — спокойно произнесла она, — а твой сын. За ним нужно присматривать, его нужно наставлять и любить. Ему требуются ответственные родители, которые установят для него определенные ограничения.

— Ты легко с ним управляешься, — заметил он.

— Легко было не всегда. — Виктория улыбнулась. — Я набиралась опыта методом проб и ошибок. — Она шире расставила ноги, чтобы удержать Джейка в вертикальном положении. — Не предъявляй к себе повышенных требований. Пусть пройдет время.

— Тебе легко говорить. Джейк тебя любит, а я пропустил первые восемь лет его жизни. Я обязан дать ему очень много. Я хочу сделать сына счастливым.

Он хочет, чтобы Джейк его полюбил. Искренность Кайла тронула Викторию до глубины души.

— Джейк уже любит тебя, Кайл. Ты не знал о нем, но тем не менее был частью его жизни. Ты не мог его слышать и видеть, но он каждый вечер перед сном целовал твою фотографию и говорил, что любит тебя.

У Кайла на глаза навернулись слезы.

— Спасибо тебе за это. — Он подошел ближе и прикоснулся к голове Джейка. — Я тоже тебя люблю, сынок, и хочу стать хорошим отцом. — Кайл потрогал лоб Джейка и обеспокоенно спросил: — Как, по-твоему, не нужно вызвать врача?

— Нет. Я думаю, он должен принять душ и лечь в постель.

— Давай я отнесу его наверх, — предложил Кайл.

— Я уже перепачкалась, — напомнила Виктория. — Давай, милый. — Она осторожно тормошила Джейка, стараясь его разбудить, потом обхватила за талию и повела в прихожую. Выходя, женщина через плечо посмотрела на Кайла: — Пожалуйста, унеси с собой видеоигры и захлопни входную дверь.

Поднимаясь вместе с сыном по лестнице, Виктория прокручивала в мозгу установленные школой правила: «Ребенок не должен появляться в классе менее чем через двадцать четыре часа после последнего приступа рвоты или диареи». Теоретически Джейка нельзя назвать больным. Его рвота стала следствием обжорства, состоявшегося под присмотром недотепы-отца. По крайней мере, она надеялась, что сын не заболел.

«Пожалуйста, пусть Джейку будет лучше к утру», — взмолилась она. На работе было слишком много дел, и Виктория никак не могла отпроситься.

Через час Джейк принял душ и лег в постель. Виктория тоже побывала в душе, замочила в раковине одежду и, хромая, побрела в кухню. Нужно было проверить домашнее задание Джейка и приготовить обед для себя и сына на завтра. Позитивное мышление дало положительные результаты. «Джейку утром станет лучше», — убеждала она себя. Виктория открыла дверцу холодильника и достала оттуда упаковку мяса из гастронома. «Джейк завтра пойдет в школу…» Она взяла майонез. «Опухоль на моем колене и лодыжке завтра уменьшится…» Молодая женщина отправила четыре куска хлеба в тостер. «Боль в ноге пройдет…» Она поставила на кухонный стол контейнеры для завтрака. «Мне не придется обращаться к врачу…»

Неожиданно в гостиной заскрипели половицы. Краем глаза Виктория заметила движущуюся тень. У нее сдавило грудь, она похолодела от страха. Потом она вспомнила, что Джейк спит в своей комнате и ему может грозить опасность. Виктория взяла в одну руку любимый нож тети Ливи, а в другую — топорик для рубки мяса.

Она встала спиной к раковине, поглядывая на оба выхода из кухни и сожалея о том, что не обладает мощными мышцами, да и рост у нее подкачал. Плохо, что Кайла нет рядом и он не сможет защитить Джейка, если она не справится со злоумышленником.

Но Виктория была в доме одна. Одиночество уже давно стало ее постоянным спутником.

Кто-то задел цветок, стоящий на полу в гостиной. Итак, вор заходит с правой стороны. Виктория посмотрела на телефонный аппарат на стене. Телефон службы спасения был запрограммирован под цифрой «1». Она протянула руку к телефонной трубке, но кто-то схватил ее за запястье.

— Стой! — рявкнул мужчина.

Виктория не намеревалась подчиняться приказам грабителя. Или насильника. Или убийцы.

Она закричала, пытаясь высвободить руку, но мужчина был намного сильнее нее. Нож выпал из ее руки. Она взмолилась, чтобы он вонзился в ногу нападавшего. Мужчина не закричал от боли, однако хватку ослабил. В этот момент Виктория замахнулась на него топориком для рубки мяса.

— Перестань! — воскликнул он. — Это я. Кайл.

Виктория высвободила руки, сжала кулаки. Сердце ее билось учащенно и неровно.

— Зачем ты ко мне подкрадываешься? — она старалась выровнять дыхание и не расплакаться от облегчения. — Я была уверена, что ты ушел.

— Я задержался, чтобы убедиться, что у Джейка все в порядке. Извини, я облажался. Такое больше не повторится.

У Виктории так сильно пересохло во рту, что она могла с трудом сглотнуть. Хромая, она подошла к раковине, приподнялась на цыпочки, достала с верхней полки стакан и наполнила его водой.

Обернувшись, молодая женщина заметила, что Кайл зачарованно уставился на подол ее ночной рубашки. Виктория посмотрела на свои ноги. Ночная рубашка спускалась до середины голени, на ногах были розовые пушистые шлепанцы. Она переступила с ноги на ногу, почувствовала прикосновение мягкой хлопчатобумажной ткани к своим ягодицам, и тут до нее дошло. Виктория покраснела до корней волос. Она была без трусиков и позволила Кайлу любоваться ее прелестями.

Плохо дело.

— У тебя потрясающе красивые ноги, — произнес он с удовольствием и благоговением в голосе.