Лайла не выглядела убежденной, но, к облегчению Мэллори, продолжать разговор о вторжении не стала.

— Есть известия от миссис Букингем?

— Да! Я забыла сказать. Она звонила сегодня утром и сказала, что они будут рады помочь нам. — Так как «Кедровый холм» не имел огромной стоянки для машин, то Мэллори связалась с директрисой своей старой школы «Тейлор Юнион» и уговорила ее предоставить им место. — В обмен они просят показать их по телевидению. Она также предложила использовать школьные автобусы для перевозки гостей.

— Отлично! — с жаром воскликнула Лайла.

— Один вопрос с повестки дня снят, — улыбнулась Мэллори.

— И добавь следующий. Вчера я беседовала с бабушкой, и она предложила провести банкет тоже в «Кедровом холме».

Рот у Мэллори открылся от изумления.

— Правда? — По традиции после показа мод проводился банкет, чтобы поблагодарить участников шоу, моделей и волонтеров. — Лайла, это сказка! Спасибо тебе.

— Я ничего не делала.

— О, делала. Без тебя твоя бабушка вряд ли согласилась бы на нашу идею.

— Не уверена. Ты произвела на нее приятное впечатление, а это уже грандиозный успех. Даже Никки Виктор-Волп и ее люди восхищаются твоей работоспособностью.

— Не нужно преувеличивать. Когда я появилась, часть работы уже была сделана. И моего внимания требовали мелочи.

— Такие «мелочи», как показ мод, например.

— Да, как показ мод, — рассмеялась Мэллори. — И с твоей помощью мы справляемся. Я разговаривала с нашим поставщиком из «Литтлтон», он обеспечивает нас стульями, столами и разной мебелью, также заказала шоколад и шампанское. Выслушала наших дизайнеров и стилистов, распорядилась насчет одежды. Еще я должна встретиться с человеком из «Скаффолдис» по поводу тентов. В пятницу.

— О боже, — застонала Лайла. — Ты когда-нибудь спишь?

Мэллори усмехнулась.

— Ах, оставь, пожалуйста, дорогая, — заявила она. — Все свои двадцать восемь лет я провела в праздном безделье. Уверена, что могу работать год без отдыха сутками напролет и еще силы останутся.

На щеке Лайлы появились симпатичные ямочки.

— Я так понимаю, ты так же лишена сна, как и я. Хотя моя ситуация изменится, как только вернется Доминик. — Ее муж отбыл за границу улаживать дела, чтобы они не отвлекали его, когда родится ребенок. — У него талант меня расслаблять.

— Не сомневаюсь, — подтвердила Мэллори, любуясь контрастом между скромным выражением лица подруги и страстным блеском ее голубых глаз. — Когда он приезжает? — спросила она, потянувшись за списком.

— Он звонил утром, будет дома к воскресенью.

— Здорово.

— Да. — На мгновение в комнате воцарилось молчание, и наконец Лайла произнесла: — У меня есть новости о Гейбе.

Мэллори схватила со стола ручку, не обращая внимания на то, как участился пульс.

— Что именно?

— Экспертиза в Македонском музее, требующая его присутствия, завершена, и он тоже вернется домой к выходным.

— Отлично. — Мэллори сделала запись в блокноте, мысленно убеждая себя, что живот сжимается не от новости о Гейбе, а от большого количества кофе.

Длительное отсутствие Гейба позволило ей сосредоточиться на работе, и каждый из десяти прошедших дней она посвятила благотворительному проекту.

Даже мысль о Гейбе заставляла ее нервничать. Единственная ночь, которую они провели вместе, показала его с другой, совершенно незнакомой ей стороны, впрочем, как и ее саму.

— Я уверена, что ему не терпится вернуться, — заключила Лайла. — Мне, кстати, очень хочется увидеть следующую вещицу, которую он подарит тебе. И я не единственная. О его маленьких сюрпризах весь офис говорит.

Рука Мэллори застыла. Первый «маленький сюрприз» — красивый, но очень функциональный портфель — был доставлен на следующий день после отъезда Гейба. К портфелю прилагалась записка без подписи: «Подойдет к твоим босоножкам?»

Через равные промежутки времени она получила баночку своего любимого крема для рук, новый проездной билет на автобус, букет лилий в изящной китайской вазочке и портативный холодильник, набитый свежезамороженной едой из лучших ресторанов Денвера.

И хотя все вещи стоили недорого, было видно, что их подбирали с любовью и вниманием. Никогда прежде мужчина не заботился о ней настолько, чтобы тратить на нее свободное время. Это заставило Мэллори почувствовать себя особенной. Теперь каждый раз, когда она думала о нем, внутри все пело и хотелось улыбаться. Враждебность к нему исчезала, уступая место любопытству.

Мэллори отложила ручку в сторону и посмотрела на подругу. Она никому не рассказывала о поклоннике, посылающем подарки. Значит, никто из женщин не мог знать, что им был Гейб, если тот, конечно, сам не поделился с Домиником, а Доминик поведал секрет Лайле. Впрочем, их крепнувшая день ото дня дружба была очень важна для Мэллори, чтобы лгать, и на душе стало легче, когда тайна открылась, Прямолинейность стала признаком доверия одной женщины к другой.

Мэллори оттолкнула от себя ручку.

— Как давно ты знаешь, что они от него? — Она не могла дать голову на отсечение, но ей показалось, что плечи подруги слегка расслабились.

— С самого начала, — призналась Лайла.

— О, полагаю, он посылает подарки всем своим женщинам. — Мэллори внезапно почувствовала острое разочарование.

— Нет. Раньше я никогда не слышала, чтобы он проявлял такое внимание. Даже напротив — женщины постоянно сами кидались на него.

— И как же…

Лайла пожала плечами и улыбнулась:

— Я видела вас вместе. И заметила, как он смотрит на тебя, когда думает, что за ним никто не наблюдает. А когда тебе прислали цветы в вазе, я ее узнала. Раньше она украшала полку в его кабинете.

— Вот как! — От осознания того, что он поделился с ней своими личными вещами, Мэллори кинуло в жар. — Все знают?

— Не думаю. Я никому ничего не говорила.

Мэллори выдохнула с видимым облегчением.

— Хорошо.

— Можно спросить, к чему такая секретность?

— Не хочу показаться замкнутой, но я пытаюсь оградить свою личную жизнь от сплетен. Прежде мое имя часто появлялась в газетах и бульварных изданиях. Впервые в жизни я не желаю, чтобы обо мне судачили.

— Разумно, — кивнула Лайла.

— Сначала все казалось таким простым. Я очень хотела показать свою силу и независимость, чтобы Гейб не видел во мне маленькую копию моего отца. А теперь…

Девушка замолчала, и подруга закончила за нее предложение:

— А теперь ты думаешь, что испытываешь к нему глубокие чувства.

— Да. — Мэллори внезапно испугалась собственной смелости.