Казик что-то сказал, Обухов вздрогнул и переспросил.

– Говорю, глина. Здесь большие залежи красной глины. Она и придает воде этот оттенок.

– А, понятно, – отозвался Руслан, но все равно ему было не по себе.

Казик довез Обухова до дому. Выходя из машины, Руслан увидел Элю. Она стояла как ни в чем не бывало, помахивала ярким пакетиком.

– А я тебя жду, жду, – пожаловалась она. – У тебя чего, кофе дома нет?

– Может, и нет.

– Так я схожу.

– Давай лучше я.

– Мороженого еще купи! – крикнула сестра вслед Руслану.

Он оглянулся, кивнул и увидел, что Казик, высунувшись из окна автомобиля почти по пояс, что-то говорит Эле. Руслан насторожился, но Казик тут же втянулся в машину и дал по газам.

– Что тебе говорил Казик?

– Какой? А… Так, шутил.

Обухов думал – сестра будет первое время чувствовать себя как не в своей тарелке, затоскует по дому, по своим друзьям-по-дружкам, потребует, чтобы ее развлекали. Но Эля освоилась сразу же и принялась наводить порядок. Она купила новый холодильник, сшила на все окна занавески, даже стала поговаривать о ремонте и в скором времени этот самый ремонт затеяла. Как Руслан ни сопротивлялся.

– Элечка, мы же, в сущности, в чужой квартире. Вдруг полковнику дороги эти обои с райскими птицами…

– Так позвони ему и спроси, – упорствовала Эля.

Обухов пошел и позвонил. Полковник не возражал.

– Это твой дом, друг дорогой. Как тебе там живется?

– Все в порядке, – ответил Руслан, и они тепло попрощались.

Только потом ему пришло в голову, что полковник не спросил его о сестре, не задал самого формального вопроса: как она? Осваивается? Для Семеныча, видимо, женского пола не существовало в принципе.

Ремонт начался и продолжался невероятно долго – как известно, ремонт нельзя закончить, его можно только прекратить. Эля вселилась в комнату, где до этого жил Руслан, а еще раньше – черноглазая, нежная и смешливая полковница. Эле понравилась новая комната, и она почти ничего в ней не изменила, только положила новое покрывало на кровать, повесила шторы, да на туалетном столике прибавилось косметики. Руслану казалось, сестра должна бы обожать мягкие игрушки, она ведь маленькая совсем – он помнил, как Лялька, много старше Эли, часто шептала на прогулках: «Ой, смотри, какой котик (песик, зайка, бегемотик), какая пуся, давай купим, а?» Приходилось весь вечер таскать с собой эту пахнущую пылью пусю, и в кафе сажать за столик третьим и смотреть, как Лялька с наигранной ребячливостью чмокает громаду в носик.

Руслан подарил Эле громадного игрушечного сенбернара, в самом деле очень хорошо и подробно сделанного. Он лежал, положив голову на толстые передние лапы, и морда у него была добрая и виноватая, а глаза блестели, как живые. Ему было жаль, что он не мог подарить такую игрушку сестре, когда та была школьницей. Руслану вспомнился вдруг какой-то бесформенный желтый урод с китайскими глазами, которого Элька повсюду таскала за собой и с которым даже разговаривала. Он забыл, как урода звали.

Он подарил сестре собаку, но Эля не умилилась и не завизжала, а поблагодарила, чмокнула в щечку и посадила пса в изножье кровати.

– Слушай, а как звали твою любимую игрушку?

– Какую еще… Я не помню.

– Ну, он был такой желтый, то ли лис, то ли заяц… Уши длинные.

– Длинные уши… Я потом вспомню, ладно?

Тут было нечего возразить.

И только ночью Обухов вспомнил, имя этого загадочного зверька прикатилось из темноты, как ярко раскрашенный, звонко подпрыгивающий мячик – Пикачу, Пикачу! Конечно же его звали Пикачу! Нет, но как Элька могла об этом забыть, ведь он-то до сих пор помнит всех своих солдатиков и индейцев?

Она мало интересовалась не только игрушками, но и прочие радости, предназначенные молодым девушкам, ее не волновали. Концерт? Зачем? Клуб? Глупости все это. Убедившись, очевидно, в том, что голодная смерть ей не грозит, Эля приоделась. У нее был вкус и чувство стиля, но одежду она выбирала такую, чтобы в ней казалась старше своих лет. Вскоре она устроилась на работу.

– Я думал, ты станешь работать по специальности. Ты ведь парикмахер…

– Да какой из меня парикмахер, – отмахнулась сестра.

Она стала секретаршей, и Руслан вспомнил, что мать тоже всю жизнь проработала в какой-то стройконторе секретарем. Похоже, ей нравилось. Руслан терялся – сестра делала карьеру в Москве легко и непринужденно. Все, казалось, было ей на руку – уравновешенность, умение разговаривать с людьми на их языке, даже сдержанная манера одеваться. Правда, с компьютером у нее возникли трудности.

– Как ты умудрилась не освоить этой премудрости?

– У меня же не было компьютера, – спокойно сказала Эля. Она не обвиняла, но у Руслана загорелись уши. – И потом, не то чтобы я совсем ничего не знаю. Я ходила к девчонкам. К своим однокурсницам. Они, кстати, когда звонят, всегда о тебе спрашивают. Спрашивают, не собираешься ли ты жениться… Ты не собираешься? – Эля шутя ткнула его пальцем в бок.

– Я никогда не женюсь. Мы всегда будем вместе, только ты и я, брат и сестра, – ответил Руслан.

Сестра не часто бывала в веселом расположении духа, но тот день ему хорошо запомнился. Еще и тем, что он купил Эльке смешной розовый ноутбук.

Пожалуй, им было хорошо вместе. Руслан не мог уделять сестре достаточно внимания – много работал. Но он старался компенсировать, как мог, – дарил ей подарки и каждый год отправлял в какое-нибудь экзотическое путешествие. С Элей было легко. У нее было чувство юмора, она заботилась о нем и умела принимать заботу. Были у нее и недостатки. Характер у нее был в точности как у матери. Она была ревнива. Она замыкалась, если видела рядом с Русланом девушку. Она не любила, когда кто-то посторонний ночевал в их квартире. Однажды Эля полчаса отмывала ванну с помощью различных едких средств, да так, что руки ее опухли и покраснели, а все потому, что утром подружка Руслана принимала душ. А когда он посоветовал Эле выстирать кислотой и то полотенце, которым девушка вытиралась, чувство юмора вдруг отказало сестре, и она заплакала.

Вскоре Руслан избавился от всех подруг. На них-то и так почти не было времени.

В общем, получалось так, что он как бы женат. Только без супружеских отношений.

Как-то Руслан встретил приятеля, того самого, который когда-то уступил ему комнату в квартире полковника. Тот был уже женат на Инессе, нарастил небольшое брюшко и завел в бумажнике фотографию мордатенького младенца.

– Ты хотя бы понимаешь, что это ненормально?

Они сидели в баре полчаса. За это время Инесса позвонила ему четыре раза.

– Думаешь, это более нормально? – ответил Руслан вопросом на вопрос, указывая на телефон.