Конечно, Грета и сама знала, что колода гадальных карт Таро состоит из 56 обычных карт, разложенных по четырем мастям, и 22 специальных картинок, которых нет в обычной игровой колоде и которые называются Старшими Арканами. Чего она раньше не знала – так это того, что, несмотря на легенды о происхождении Таро чуть ли не из Древнего Египта времен пирамид, первые настоящие изображения Старших Арканов были созданы примерно тогда же, когда возникла и легенда о Пиковой даме – в Италии в пятнадцатом – шестнадцатом веках. Они были намного крупнее современных карт, назывались «тарокки», имели дырки для гвоздей и должны были висеть на стенах, как картины или гравюры, каковыми они, собственно, и являлись. Именно такие старинные итальянские гравюры, в которых, впрочем, легко угадывались сюжеты современных Старших Арканов – Суд, Справедливость, Колесо Фортуны, – были представлены в экспозиции музея, о которой бубнил аудиогид. Подумав, что упоминание о многозначительном совпадении места и времени появления двух мистических легенд – карт Таро и Пиковой дамы – будет хорошо смотреться в будущем видеосюжете, Грета двинулась дальше.

Наконец незадолго до полуночи публика рассеялась, и в зале с зеркалами они остались одни. Грета включила видео на запись и тут же принялась с энтузиазмом орудовать зеленой губной помадой возле огромного, в человеческий рост, старинного зеркала в богато украшенной оправе. Через пару минут Алексей, скептически взиравший на этот процесс, все-таки не выдержал и поинтересовался у Бориса:

– Слушай, тебе никогда не казалось, что твоя подруга малость ку-ку?

– Каждый сходит с ума по-своему, – усмехнулся Борис. – Все мы немного сумасшедшие, как говаривал Чеширский кот.

– Немного – это понятно, но твоя Грета – это все же нечто… Как ты думаешь, она всерьез верит, что у нее действительно что-то получится?

– Не знаю, Леш. – Борис пожал плечами. – Мне все равно, пусть развлекается. Я, как и ты, просто за компанию пришел. Ну и выставка – ты же сам видишь…

– Да, кое-что тут, конечно, стоило посмотреть… – милостиво согласился Алексей. – Но если ее вдруг застукают за этим занятием, то, сам понимаешь, мы не с вами…

Вера покачала головой:

– Детский сад какой-то. Помните, как мы в лагере вызывали Пиковую даму? Гроза была… Зажгли свечу, стали кричать – приди да приди… Ленка явилась, разнос устроила… Прям как сейчас, только нам тогда, на минуточку, было по тринадцать…

– Да. – Алексей улыбнулся воспоминаниям. – Было весело…

Грета, не слушая, о чем они говорят, продолжала рисовать. Так, дверь готова, теперь ступеньки – раз, два, три… Сколько сделать? Вроде бы ничего конкретного в инструкциях нет… Пусть будет девять.

– Готово. – Грета отошла от зеркала, полюбовалась своей работой и повернулась к остальным. – Зажигайте свечу.

– Я в этом дурдоме участвовать не буду. Просто цирк с конями… – холодно сказала Вера и отступила.

– А я очень люблю цирк! – Алексей, подмигнув Борису, поправил очки, вечно сползающие с носа, и чиркнул зажигалкой. Борис щелкнул выключателем у входа. Свет погас. В темном зале колебался одинокий язычок свечи, бросая на лица глубокие тени.

Грета проверила планшет – все работало; повернулась к зеркалу, вздохнула, собираясь с духом, и четко повторила:

– Пиковая дама, приди! Пиковая дама, приди! Пиковая дама, приди!

Сухо треснуло, будто порвался кусок брезента: откуда-то из-под потолка ударил гром. В зеркале на миг вспыхнуло и тут же погасло яростное женское лицо. Пахнýло холодом, как из разбитого окна. Порыв ветра погасил свечу, и зал наполнили сотни звуков. Вокруг свистели, шептали, плакали, стонали сотни голосов. Кто-то угрожающе рычал, кто-то скреб стену и скрежетал зубами.

– Что происходит? – прошептал Борис; он, как и остальные, был не на шутку испуган. – Комната пуста. Я никого не вижу. Откуда голоса?

– Смотрите, смотрите!

Грета вскинула над головой планшет. На голубоватом экране, который транслировал записи с камер наблюдения, метались размытые тени, похожие на людей, больших и маленьких; в углу, откуда доносились хруст и скрежет, горбился, готовясь к прыжку, призрачный ротвейлер.

– Вера, берегись! – закричала Грета. – В углу собака! Она сейчас прыгнет!

– Вы все просто чокнулись. – Вера покрутила пальцем у виска. – Я прекрасно вижу, что никакой собаки там не…

Ротвейлер-на-экране ринулся на Веру-на-экране, вцепился в ее ногу и мгновенно отскочил обратно в угол. Вера-настоящая схватилась за колено:

– Ай! Мамочки! Помогите!

Алексей бросился к ней:

– Ты в порядке?

– Вроде бы да… – Вера ощупала ногу и не увидела ни крови, ни следов укуса. – Что это вообще за чертовщи…

Из угла, куда сбежал ротвейлер, раздался крик. Такой громкий, что все четверо пригнулись, зажимая уши ладонями. Крик не прекращался ни на секунду, словно женщина, которая его издавала, совсем не нуждалась в дыхании. На секунду утихнув, он возобновился из другого угла. Грета, с трудом отняв руки от ушей, вновь схватила планшет. На экране по залу вокруг них медленно перемещалась темная фигура в длинном плаще с капюшоном. Грета подавила возглас ужаса, увидев, что фигура остановилась в точности за ней и потянула руку к одному из амулетов на ее шее; амулет звякнул, крик прервался, Грета резко обернулась и увидела – уже не на экране, а рядом с собой – незнакомку в длинном плаще. Словно от порыва ветра, капюшон слетел, обнажив голову. Комната озарилась призрачным синим светом, шепот и плач стихли, и Грета, онемев одновременно от ужаса и восхищения, смотрела в бездонные черные глаза той, что стояла напротив:

«Это же Пиковая дама… Она пришла… Она существует!»

Дама сделала несколько шагов и с усмешкой указала на зеркало. Повинуясь ее жесту, Грета обернулась и увидела, что дверь и ступени уже не нарисованы зеленой губной помадой, они настоящие: каменные, словно потрескавшиеся от времени, ступени, поросшие мхом и папоротником, деревянная дверь с ручкой, к которой тянется…

– Боря, стой! Не трогай! Нет!

Он распахнул дверь. «Идите туда», – услышала Грета голос в своей голове и, не в силах противостоять приказу, сделала несколько шагов по ступеням – раз, два, три… Эхо гулко отдавалось в углах, за ней шли остальные – Вера, Алексей; шли, словно завороженные, медленно переставляя ватные ноги. И лишь когда дверь за ними с грохотом захлопнулась, Грета очнулась, вскрикнула, обернулась, потеряла равновесие и неловко свалилась на пол, ударившись затылком.

Голова гудела и ныла. Глухо, словно через ватное одеяло, до нее доносился торжествующий женский хохот. Черноглазая незнакомка с лицом цыганки ухмылялась с той стороны зеркального стекла.