Осторожно, крадучись прошла в комнату. На диване мирно посапывали Берта, лежавшая поджав ноги на боку и Бориска, уютно устроившийся с ней рядом. На спинке стула, привязанный за лапу сидел попугай. Завидев меня, птица дернулась и истошно заорала:

— Атас! Посторонние на входе.

Я дернулась, не зная, что делать, то ли идти вперед, то ли сбегать из собственной квартиры. В это время открыла глаза цыганка и сердито цыкнула на попугая:

— Да замолчи ты, горластый!

Попугай нахохлился, наклонил голову вбок, внимательно посмотрел на старуху и сказал:

— Петруша хороший! Мать твою за ногу!

И в этот миг я поняла, что голос у него совсем другой. Это не был мой Петруша.

В это же самое время поросенок спрыгнул с дивана, сладко потянулся. Вы видели, как потягиваются свиньи? Я точно нет. И сказал мне сочным басом:

— Как я тебе в новом теле, Шурочка?

Это стало последней каплей. Мои ноги отказались держать тело, и сползла по стенке, плюхнувшись пятой точкой на пол. Поросенок тут же подбежал и ткнулся пятаком в мою щеку. Берта фыркнула:

— Ай, Петра, как был любителем женщин, так им и остался!

Он ее слова комментировать не стал.

Затем они мне рассказали, что ритуал прошел достаточно легко. Петра Дефендер, вернее его душа, свободно перешла в тело Бориски. Но никто и подумать не мог, что попугай станет неуправляемым. Они его еле поймали и привязали к стулу. Я живо представила картину, как разъяренная старуха и поросенок бегают по комнате, сшибая все на своем пути, в попытке поймать живность. Мое воображение отлично дорисовал уже реальный погром, который был учинен на кухне.

В итоге, сильно устав, парочка бывших драконов задремала. А птица, увидев меня, резко вспомнила весь тот лексикон, который получила, живя у контрабандистов или кого-то подобного.

А мне, как минимум нужно было это сине-желтого проказника вернуть в квартиру к Савельевой. Благо, он теперь летать по всей комнате не мог. С помощью Берты я его спеленала, завязав клюв поясом от халата. Засунула в корзину, в которой привезла поросенка, оставив лишь хвост, который торчал наружу, и поехала к подруге. Берта пошла вместе со мной, оставив Петрушу скучать одного в новом теле. Я ему клятвенно пообещала, что вернусь ночевать домой.

Я думаю, что не стоит расписывать в подробностях то, как я везла к Савельевной на квартиру остатки от Петруши — попугая. Корзина была в активном движении всю дорогу, я очень боялась, что он сумеет освободиться и вырваться на волю. Правда, кричать попугай не мог, так как клюв был перевязан. И это чуть-чуть облегчало ситуацию.

Вторая сложность заключалась в том, что мне нужно было его достать из корзины, развязать и благополучно запихнуть в клетку. Оставлять этого маленького агрессора гулять по квартире, было чревато для квартиры. Оставлять связанным — чревато для меня. Наталья такого издевательства над животными бы не простила.

Я все таки изловчилась это сделать, открывая корзинку по чуть-чуть и тут же запихивая в его клюв бананы. Насколько я знала, этот фрукт птицы любят. Благодаря таким действиям, я осталась почти не покусанной и поцарапанной, а соседи не слышали возмущенных криков бывшего Петруши. С горем пополам отправила его в клетку и закрыла покрывалом. Мяукать он мог сколько угодно. Сегодня я планировала ночевать дома, появившись у Натальи лишь сутра, чтобы встретить хозяев из поездки и сдать питомца с рук на руки. А сейчас мне предстоял разговор с поросенком, как бы глупо и странно это не звучало.

Вернувшись и открыв двери, я услышала не привычный цокот коготков, а такой уверенны топот, который издавали четыре копытца животного. Похоже, впереди меня ждут разборки с соседями. Надо будет что-то придумать. Например, носки на него надеть, что ли?

— Ты чего так долго? Я уже волноваться начал! — я вздрогнула от приятного мужского голоса, который доносился из свиной пасти.

— Фу, напугал! В нашем мире свиньи, вообще-то, не говорят, — возмутилась я.

На что он тут же обиженно засопел:

— Не хочешь, чтобы я говорил, могу и помолчать! Если я теперь свин, так мной теперь можно и пренебрегать, получается, — два ушка-лопушка сердито прижались, а их хозяин развернулся и понуро побрел в комнату. Весь его вид и повисший хвостик, который до этого задорно закручивался в колечко, говорили о том, что мне нужно срочно извиниться и приласкать Петрушу.

— Бориска! — на автомате позвала поросенка.

— Женщина, запомни, меня зовут Петра Дефендер. И бывшая кличка этого животного отношения ко мне не имеет, — хвостик снова завернулся в кольцо, а в голосе послушались презрительные нотки. Но свой путь по коридору он замедлил, выжидая моих дальнейших действий.

— Петруш, прости! — пошла я на мировую и протянула к нему руку, — не могу привыкнуть, что это теперь ты. Он медленно, как бы нехотя, развернулся и подставил голову под мою ладонь. Я на автомате почесала у него за ухом, словно это был большой котенок или щенок.

— А ты думаешь, мне просто осознавать, что я теперь животное, которое раньше ел? У меня были обширные угодья, заселенные дикими свиньями. И часто ради развлечения слуги выпускали парочку, а я за ними охотился, чтобы крылья размять, — пожаловался он в ответ.

А я подумала, хорошо, что он не осознает, как относятся к свиньям в нашем мире. Наверное, это было бы еще хуже.

— Пойдем, расскажешь, как у вас все с Бертой прошло, — я прошла к дивану и похлопала по нему рукой, приглашая Петра занять место рядом.

— Шура, я обязательно все расскажу, но съесть бы чего-нибудь, а? — он постарался сострить жалобную мордашку, хотя для свиньи, практически лишенной мимики это был достаточно сложно. — Представляешь, в этом теле мне постоянно кажется, что я могу съесть гору еды.

Я задумчиво посмотрела на поросенка: и что мне теперь делать? С одной стороны он должен нагулять вес, чтобы превратиться в человека. А с другой может превратиться в жирного, ленивого свина. Где найти ту тонкую грань? Но грани мне искать был не суждено. Приятный мужской голос требовал:

— Шура, у нас есть что-нибудь покушать? — можно было закрыть глаза и представить, что это мой мужчина пришел с работы домой и просит поесть.

Я в своих закромах откопала остатки кукурузных хлопьев, развела сухого молока и покрошила остатки банана, который принесла обратно в корзине. На какое-то время восстановились покой и тишина, и лишь мерное чавканье с кухню напоминало, что я здесь теперь не одна.

А после мы дружно лежали на диване, смотрели телевизор и он мне рассказывал:

— Обряд был обычным, в нашем мире им периодически пользуются. Называется «Авель мобиле». Читается специальное заклинание и душа переходит из одного тела в другое. Мы его используем для того, чтобы совершить разведку. Очень просто перейти, например, в кота или крысу и пробраться в этом виде в дом врага. А тебя она выпроводила, боясь, что вдруг в этом мире пойдет что-то не так и ты занервничаешь и помешаешь.