юного мага нотки затаенной враждебности, негромко вздохнул. Судя по всему, на то, чтобы между ними и их неожиданными помощниками установился настоящий, а не поддельный, мир, требовалось немалое количество времени.

Альберт задумчиво улыбнулся и, выдерживая паузу, перевел взгляд за окно. Несколько секунд он безмолвно созерцал проносящиеся мимо дома, редкие деревья, яркие вывески… А затем вдруг кивнул, словно решаясь на какое-то признание.

– Что ж, все вы здесь люди взрослые, не думаю, что есть смысл скрывать некоторые… ммм… аспекты рождения Андре. Я не Дон-Жуан, и хвастать своими подвигами не намерен, однако, кажется, ни для кого здесь не тайна, что в свое время я состоял в довольно близких отношениях с Мари – горничной Нормонда6*. Мой брат… Став старше, он, буду справедлив, обрел некоторую долю терпимости, порою нам даже удавалось побеседовать спокойно, и в один из таких разговоров он выразил искреннее изумление моей связью с ней. Я был молод и наивен, думал, что связь эту умело скрываю, поэтому был искренне поражен, что Анри знал о ней. И, тем не менее, не взирая на наивность, мне достало ума скрыть истинную причину моего интереса… – маг примолк, окидывая внимательным взглядом сидящих рядом с ним молодых людей, и хранителя памяти, обернувшегося, чтобы посмотреть на него, – Мари была ведьмой. Потомственной, но сама колдовать не умела, никогда не интересуясь этим искусством. Мои способности внушали ей восхищение, она восторгалась моей силой, восторгалась мной, и мне был приятен этот восторг… В моем отношении к ней было нечто эгоистическое, не стану скрывать. Но, как бы там ни было… Вы, должно быть, задаетесь вопросом – причем здесь Мари, коль скоро речь шла об Андре? А может быть, уже догадались… Незадолго до трагедии, свершившейся в Нормонде, Мари произвела на свет дитя, мальчика, имя которому дал я. Сын был настолько похож на меня, что сомнений в отцовстве я не испытал ни на миг. Когда все случилось… Мальчика я забрал с собой, воспитывал его по мере сил, нанимал нянек, гувернанток – не взирая ни на что, средства у меня имелись, все-таки я был официально принят в семью де Нормонд и являлся одним из наследников своего отца. Андре рос, учился всему, что должен знать настоящий дворянин и, кроме этого, обучался магии. Странным образом способностей матери, как и моих, он не унаследовал, однако, при достаточном усердии, каковое у него всегда было в избытке, и с некоторыми условиями все-таки сумел обрести определенную силу.

– Ничего не понимаю, – Татьяна потрясла головой, искренне пытаясь собрать мысли в кучку, – Вернее, понимаю, но не все… Я думала, ведьмак это… ну, как в записке было – «маг, но слаб».

– Вот спасибо тебе, дорогая сестренка! – горячо обсуждаемый ведьмак, честно вытерпевший рассказ о своем прошлом из уст родителя, наконец, не выдержал, – Ведьмак не так уж слаб, к твоему сведению, и во многом мои силы равны силам младшего из моих кузенов…

Луи насмешливо хмыкнул, однако, наткнувшись на предупреждающий взгляд старшего брата, счел за лучшее смолчать. Сам он Андре равным себе по силе не считал.

– Единственное наше различие в том, что он может использовать магию всегда, без перерыва и «перезарядки», – продолжал, тем временем, экс-капитан, – А мне приходится периодически… поддерживать слабеющие силы.

– Существуют определенные составы, зелья, как сказал бы человек темный, при помощи которых ведьмак может получить на время те или иные способности, – Альберт, откинувшись на спинку сидения, устало вздохнул, – От рождения, от природы Андре наделен даром безошибочно выискивать необходимые компоненты, и уверенно составлять из них необходимые снадобья – в этом его сила. Выпив же такое зелье, он обретает силу бо́льшую.

– А я уже, было, вообразила, что и мой брат присутствовал на том балу… – Татьяна, не очень внимательно слушающая объяснения отца, больше размышляющая о своем, покрутила головой, – Хотела даже ужаснуться – все-таки тогда там присутствовало на редкость много знакомых людей!

Андре, сворачивая уже на дорогу, ведущую куда-то за город, более зеленую, более неровную и даже немного лесистую, негромко хохотнул.

– Да, сестренка, кажется, мысли твои заняты чем-то другим. Мы тут распинаемся, а…

А коли на уме царит смятенье

И мыслей там одно столпотворенье,

Понять вам затруднительно, что я

Пытаюсь донести до вас, друзья.

Людовик, с самого начала общения с этим парнем в нетерпении ожидавший, когда же тот проявит свой поэтический дар, в восторге хлопнул в ладоши.

– Смотрите-ка, рифмы в дело пошли! Кажется, наш капитан вновь пришел в благодушное расположение духа, раз опять начал слагать свои дурацкие стишки! Кстати, капитан, чего это твой корабль так по кочкам скачет? Ты бы хоть, я не знаю, скорость сбросил, я уже себе всю макушку об потолок отбил!

Винсент, упрямо хранящий молчание на протяжении всего этого времени, наконец, не выдержал.

– Луи, угомонись! Как по мне, так скорость нормальная. Скакать – так под всеми парусами, а ты не прыгай на сидении, тогда и макушку не будешь отбивать!

Андре, совершенно довольный неожиданной защитой, ухмыльнулся себе под нос.

– Да ладно, – он чуть пожал плечом и, резко вывернув руль, заложил такой вираж, что молодого мага буквально вжало в дверцу, возле которой он сидел, – Жаль, конечно, что это не «Соарта», маневренность у сухопутного судна ниже… Но до замка я вас доставлю, даже не взирая на насмешки моего дорогого кузена. А вот по приезде… – ухмылка его стала мрачной, – Вызову его к чертовой матери на дуэль.

– За меня вступится Роман, – мгновенно отреагировал Луи, – А если будешь меня стращать, я позову Чарли.

Ответа на сей раз не последовало – последняя угроза на ведьмака и в самом деле возымела действие.

***

Роман, сидящий на полу по-турецки, немного подался вперед, изучающе глядя на шахматную доску перед собой. Затем протянул руку и, сжав пальцами фигурку коня, ненадолго задумался, прикидывая наиболее точный ход, чтобы нанести поражение противнику.

Анри, сидящий напротив дяди, тоже по-турецки и тоже на полу, с интересом прищурился, напрягаясь в ожидании решения противника.

Фигурка с тихим стуком опустилась на доску. Роман довольно улыбнулся и, картинно взмахнув рукой, сделал вид, что целится в племянника двумя пальцами.

– Гарде твоему ферзю, малыш! Скоро я разнесу твою оборону в щепки!

– Это мы еще посмотрим! – задиристо отозвался мальчик, сам немного склоняясь над доской. Шахматами он, с подачи, как это ни удивительно, Ричарда, не бывшего большим любителем этой игры, увлекался уже года два как и, к изумлению, пожалуй, всех обитателей замка, нашел себе постоянного и воодушевленного противника в