— Ты говорила о том, что может оказаться нам полезным в установлении контакта с семьей Беланже, — напомнил он.

— Ах да. У меня завязался интересный разговор с продавщицей в парфюмерном магазине, из которого я узнала, что Сесиль Беланже пользуется особыми духами. Я подумала, что это можно использовать как повод поближе с ней познакомиться. Я скажу ей, что хочу получить духи на заказ, и это, вероятно, даст мне возможность подольше с ней пообщаться, может, даже больше узнать о семье.

— Мысль неплохая, — согласился Майло.

— Нет, — покачала головой я. — На самом деле мысль просто великолепная.

— Весьма возможно, — произнес он. — Признаюсь, мне трудно оценить ее по достоинству. Ты выглядишь просто потрясающе и отвлекаешь меня.

— Неужели?

Майло потянулся ко мне, но я сделала быстрый шаг назад, боясь, что его лосьон для бритья испачкает мое платье.

— Вытри лицо, а потом можешь меня поцеловать.

Он расплылся в улыбке:

— Ты говоришь, как мадам Нанетт, когда я залез в банку с вареньем.

Дом семьи Беланже представлял собой огромный особняк из белого камня, расположенный в Фобур-Сен-Жермен, одном из самых аристократических и фешенебельных районов Парижа. Мы вышли из машины, и я оглядела их резиденцию. Она стояла непоколебимо и величаво, являя собой яркое воплощение взлета Элиоса Беланже от скромного продавца до хозяина жизни, богатого и влиятельного.

Из окон на фоне темнеющего весеннего неба струился свет, а в воздухе висел опьяняющий аромат роз, жасмина и мимоз. Казалось, что сам дом благоухает.

Похоже, множество гостей уже успело съехаться на прием к тому моменту, когда мы подошли к парадной двери. Андре Дюво заверил меня, что нам для входа не понадобится никакого приглашения, и я надеялась, что он не ошибся. Было бы ужасно стыдно, если бы нас не впустили.

Даже когда нас проводили в дом, я размышляла, не покажется ли наше появление неуместным и бросающимся в глаза, поскольку мы никак не связаны ни с семьей Беланже, ни с парфюмерной сферой. Однако, когда мы вошли, стало ясно, что волноваться не стоило. Гости со всех сторон стекались к особняку Беланже, и мы не привлекли к себе особого внимания, кроме того, которое обычно вызывает Майло.

В доме нас поглотили волны музыки и голосов. Где-то рядом играл оркестр, и его звуки накрывали гостей. Я вдруг вспомнила другой роскошный прием, который закончился убийством. Я надеялась, что этот вечер окажется не столь богатым на события.

В нише, образованной спуском мраморной винтовой лестницы, стоял большой предмет, накрытый белым атласным покрывалом. Я решила, что это образец флакона духов, который будет представлен во время приема. Видимо, семья Беланже имеет склонность к театральным эффектам.

— А вот и сами Беланже, — произнес Майло, чуть кивнув в их сторону.

Семья стояла недалеко от лестницы. Одетые в черное и располагаясь тесно друг к другу, они представляли собой поразительную картину. Даже если бы Майло и не указал мне на них, я бы смогла выделить их среди окружающих. Они выглядели так, словно составляли единое целое, будто сошли с одной скульптурной композиции.

Старший сын, Антуан Беланже, был невероятно красив. Высокий, темноволосый и темноглазый, с лицом, которое оказалось бы вполне подходящим для мраморного бюста. В посадке его обрамленной темными волосами головы чувствовалось нечто горделивое, почти царственное. Мне стало интересно, насколько его величественный облик соотносится с империей, которая теперь перешла под его власть. Лично я его не знала, но в какой-то мере ощущала удовольствие, с которым он смотрел на гостей, потоком устремившихся в дом. Он словно наслаждался видом своих новых владений и подданных, пришедших воздать ему должное. Интересно, долго ли он ждал момента, когда наконец-то сможет сам править империей?

Мишель Беланже, младший сын, также был очень привлекателен. Как и брат — высокий, темноволосый, с точеным лицом. Однако почти сразу бросалось в глаза, что сходство это лишь внешнее. Даже как посторонний человек я смогла определить, что братья не так уж и похожи. В то время как Антуан излучал респектабельность и солидность, в глазах Мишеля плясали озорные огоньки; взглядом он окидывал зал, следя за проходившими мимо него дамами.

Их сестра Сесиль оказалась совсем не такой, как я ожидала. Возможно, у меня сложилось несколько предвзятое мнение о ней. Зная, что она посвятила себя работе в лаборатории отца, я представляла ее чопорной и влюбленной в науку. Вместо этого я увидела красавицу. Как и у братьев, у нее были темные глаза и волосы. Высокая, стройная, элегантная, она была в черном платье с высоким воротничком и длинными рукавами. Выглядело оно одновременно подобающим ситуации и невероятно шикарным.

Семья смотрелась очень привлекательно и создавала ощущение единого фронта. Возможно ли, что кто-то из них убил отца? Поучаствовав в некоторых расследованиях убийств, я знала, что никого и никогда нельзя исключать. С учетом всех обстоятельств, казалось весьма вероятным, что это мог совершить один из отпрысков покойного. В конечном итоге именно они, вероятно, выигрывали от смерти Элиоса Беланже.

Однако оставалась еще и молодая жена, которую мне предстояло увидеть. Несмотря на то что фирма Беланже окажется не в ее руках, я полагала, что после кончины мужа она останется хорошо обеспеченным человеком. Возможно, не таким состоятельным, каким была при его жизни. Убила бы она курицу, несущую золотые яйца?

К тому же существовали иные причины для убийства, кроме денег. Я подумала о том, что мне рассказала Мари, продавщица парфюмерного магазина, о предполагаемой любовнице Элиоса Беланже. Могла ли молодая жена убить его из ревности?

Обдумывая все это, я заметила спускавшуюся по лестнице женщину.

— Это его жена, — сказал Майло. — Я узнал ее по фотографиям из газет, опубликованным после их свадьбы.

Я наблюдала за тем, как Берил Беланже спускалась по ступенькам. Дойдя до первого этажа, она направилась к детям своего покойного мужа, но остановилась и расположилась чуть поодаль, словно чужая. Возможно, в какой-то мере так и было.

Они же никоим образом не проявили к ней своих теплых чувств. Лишь Антуан удостоил ее быстрого взгляда и кивка. Казалось, отношения между детьми Беланже и их мачехой не отличались сердечностью. И это не удивляло. Я не представляла, как дети могли одобрить женитьбу отца на женщине, являвшейся их ровесницей, а возможно, даже и моложе.

Зная, что Берил была очень молодой, когда вышла замуж за стареющего Элиоса Беланже, я приготовилась увидеть утонченную соблазнительницу и с удивлением обнаружила, что передо мной оказалась хрупкая, худенькая женщина с белокурыми волосами и почти бесцветными глазами. Она грустно улыбнулась кому-то из гостей, и на ее щеках появились ямочки. Улыбка сделала ее еще моложе. Я терялась в догадках, возможно ли такое, чтобы она любила мужчину настолько старше себя.