Говоривший с ней гость ушел, и улыбка исчезла с ее лица. Похоже, Берил пыталась скрыть свое горе и страдания. Возможно, она искусно играла, стараясь не выглядеть слишком веселой на приеме, устроенном почти сразу после того, как она овдовела, но я не могла избавиться от ощущения, что ее скорбь неподдельна. Лицо у нее было бледное, и даже тщательно нанесенный макияж не мог скрыть темных кругов под глазами.

— Она недостаточно красива для того, чтобы вылавливать богачей и тянуть из них деньги, — прошептал мне на ухо Майло.

Похоже, он тоже мысленно оценивал семью Беланже. И результаты, кажется, оказались не слишком благоприятными.

— По-моему, она очень хорошенькая, — сказала я, ничуть при этом не лукавя. Она чем-то напоминала крохотную птичку. В ней присутствовала какая-то хрупкость. Мне не хотелось думать, что она могла хладнокровно убить мужа.

— Да, — согласился он. — Но недостаточно хорошенькая. Со своими деньгами Беланже, захоти он вести за руку красотку, мог бы выбрать любую из француженок. Видимо, он решил жениться на ней по другой причине.

— Возможно, они любили друг друга, — предположила я. — Такое случается, ты же знаешь.

— Возможно, — отозвался Майло, но отнюдь не убежденным тоном.

То, что Берил вышла замуж за мужчину намного старше себя, вовсе не означало, что она сделала это из корыстных побуждений. Возможно, конечно, но мне не хотелось думать, что это именно так.

Мы прошли чуть глубже в зал, уступив дорогу прибывавшим гостям, и я потеряла семью из виду.

В соседнем зале стоял фуршетный стол, полный различных деликатесов, расставленных вокруг невероятных размеров фигурного торта, щедро лилось коллекционное шампанское. Казалось, все веселились от души, и мне стало немного грустно оттого, что Элиос Беланже не смог насладиться своим же праздником. Казалось, что его отсутствие не очень-то ощущается.

— Майло, ты не думаешь, что…

Я повернулась и поняла, что мой муж исчез. Это было вовсе не удивительно. Видимо, он куда-то отошел и очень скоро окажется окруженным восторженными поклонницами. Впрочем, не важно. Теперь я могла сосредоточиться на изысканно разложенных десертах.

Я выбрала восхитительный трюфель, когда у стены заметила мсье Дюво. Как только я его увидела, он посмотрел в мою сторону и направился ко мне.

— Добрый вечер, мсье Дюво! — поздоровалась я, когда он приблизился.

— Вам не кажется, что можно называть меня Андре? — спросил он. — В конце концов, мы дружим уже полмесяца.

— Хорошо. А меня, прошу вас, зовите Эймори.

Он улыбнулся:

— Позвольте заметить, что сегодня вечером вы выглядите просто восхитительно.

— Благодарю вас.

— Как вам прием? — Андре потянулся к стоявшему на краю стола подносу с профитролями.

— Все очень мило, — ответила я. — Хотя я заметила, что никто, похоже, не убивается из-за кончины мсье Беланже.

— Полагаю, что тут довлеет философия «ешь, пей, веселись». Не принести ли вам чего-нибудь выпить?

— Нет, не сейчас, благодарю вас.

— Тогда я представлю вас семье?

Я замялась:

— Возможно, попозже. Я все еще чувствую себя здесь немного чужой.

— Ваш муж, похоже, не терзается подобными сомнениями, — заметил он, глядя за мою спину.

Я развернулась и увидела, что Майло увлеченно беседует с Сесиль Беланже.

— Подойдем к ним? — спросил Андре.

— Да. — Я тихо вздохнула. Майло определенно не терял времени даром. Он решил, что лучше всего начинать с главной женщины в семье, однако я жалела, что он ускользнул, дабы поговорить с ней наедине.

Андре предложил мне руку, и мы пошли к Майло и Сесиль Беланже. Я задумалась, о чем они говорят, помня о былых отношениях между хозяйкой дома и господином, сопровождающим меня к ней. Опять же, если Андре вернулся в Париж после смерти мсье Беланже, я могла лишь предположить, что с целью утешить Сесиль. Он говорил, что расстались они без скандалов. Возможно, они остались друзьями.

Когда мы подошли, Сесиль подняла глаза, но я ничего не смогла прочесть в ее взгляде.

— Здравствуй, Андре, — ровным тоном произнесла она.

— Здравствуй, Сесиль! Позволь представить тебе мадам Эймс. Она…

— Ваша жена, я полагаю? — обратилась она к Майло, прежде чем Андре смог закончить.

— Да.

Интересно, не показалось ли мне, что в ее взгляде мелькнуло некое разочарование. И я не могла ее за это винить. В вечернем костюме Майло выглядел исключительно привлекательным.

— Здравствуйте, миссис Эймс! — сказала она. Хотя Андре поздоровался с ней по-французски, в разговоре с нами она перешла на английский.

— Я очень рада с вами познакомиться, хотя знаю, что теперь вы переживаете нелегкое время. Я с прискорбием узнала о кончине вашего отца, — проговорила я.

— Благодарю вас. — Ни выражение ее лица, ни интонации не выражали ни малейших эмоций, однако я не восприняла это как признак виновности. Куда более вероятно, что ей не хотелось обсуждать свою утрату с посторонним человеком. Я ее не осуждала. Мне оставалось лишь догадываться, каким испытанием стал для нее этот прием.

— Прошу меня извинить, я на секундочку. — С этими словами Андре оставил нас, и я заметила, как он направился к Берил Беланже. Он что-то ей сказал, и на ее лице вспыхнула мимолетная улыбка.

Когда Майло заговорил, мое внимание вновь обратилось к нему и мадемуазель Беланже.

— Должен признаться, что у нас с женой есть скрытые мотивы присутствовать на сегодняшнем приеме.

— Вот как? — удивилась она. В ее голосе слышалась лишь легкая учтивость, и я подумала, не слишком ли рано Майло поднял эту тему.

У него, похоже, не было таких мыслей.

— Я понимаю, что сейчас не лучшее время, чтобы говорить о делах. Возможно, мы вернемся к этому вопросу чуть позже или же в следующий раз, когда окажемся в Париже…

Затаив дыхание, я ждала ее ответа. Я опасалась, что она согласится, а мы лишимся единственного шанса установить контакт с этой семьей. Я надеялась, что Майло не навредил делу своей прямолинейностью. Однако когда он играл, то почти всегда выигрывал. Эта ситуация ничем не отличалась от игры.

После недолгой паузы Сесиль едва заметно покачала головой и ответила:

— Нет, все нормально. Что именно вы хотите обсудить?

— У моей жены появился интерес к парфюмерии, — начал Майло тоном, в котором превосходно сочетались насмешливость и снисходительность. — Я говорил ей, что она может покупать любые духи, какие пожелает, но этого оказалось недостаточно. Ей захотелось иметь духи, выполненные на заказ.

— Я слышала, что иногда вы делаете такие духи, — продолжила я, приукрашивая то, что мне рассказали о ее собственных, единственных в своем роде духах. Стоя рядом с ней, я уловила их аромат. Теплый и пряный, он гипнотизировал своей насыщенностью. Слияние ноток бальзамина, ветивера и легкого дуновения еще чего-то экзотического, что я затруднялась назвать, напомнило мне о тонких благовониях. Он был не такой женственный, как я ожидала, однако загадочный и завораживающий. Теперь я понимала, почему продавщица парфюмерного магазина говорила об этом аромате с таким благоговением.