— Да, мамочка.

— Не дразни меня, ковбой, — предостерег он и повесил трубку.

Остаток воскресенья прошел в том же духе. Я час за часом бродил по Сети, мы с Руди обменивались ссылками по электронной почте и через мессенджер, но, кажется, ни на шаг не приблизились к объяснению, чем был Джавад и каким образом он сделался таким. В итоге около полуночи я отключил машину, принял душ и упал в постель. Куда бы я ни направлялся, всюду натыкался на кирпичную стенку; подозреваю, что другой на моем месте все бы бросил, но только я так не поступаю. Мне просто нужно было передохнуть, а затем снова пойти в наступление на свежую голову.

Голь и Амира. Бункер.

Шестью днями раньше

Они в изнеможении лежали на столе, одежда скомкалась у нее на талии, спущенные брюки Голя сбились вокруг лодыжек, все его тело покрывали алые и багровые отметины ногтей и зубов. Он же никогда не оставлял на ней следов, даже самого крошечного любовного укуса. Это было бы равносильно самоубийству.

После они никогда не заговаривали о любви. Никогда не произносили вслух, как много значат они друг для друга. Они уже и без того знали, что ответил бы другой. Все было сказано в тот раз, когда они впервые встретились взглядами. Постельные разговоры ограничивали бы чувства, они дали бы определение тому, что в определении не нуждалось, и свели бы все к некой пошлой вариации на тему Ромео и Джульетты. Голь считал эту связь чем-то большим и надеялся, что она завершится без всяких личных трагедий.

Амира заговорила первой:

— До меня доходят какие-то неясные слухи. Балтимор?

— Э-э… да, — протянул он. — Кажется, наш склад полностью накрылся.

— А что с Джавадом?

Он помолчал, разглядывая безупречно гладкую поверхность звукоизолирующих плиток потолка, решая, какую версию ей сообщить. Он любил Амиру, но в некоторые зоны приватности даже ей вход был заказан. К чему лишние разговоры? Тем более, вдруг в ближайшем времени придется ее убить. Ему нравилось оставлять за собой право выбора.

— Точно не знаю.

— Его не вычислили. Я внимательно следила за новостями…

— Я в курсе. Нам следует продолжить операцию и сделать еще несколько шагов.

— А что с двумя другими объектами? Если американцы знают о складе…

— Не беспокойся, — произнес Голь. — Они обнаружили только один, большой, о другом складе им неизвестно. Сейчас они выжидают, наверное, выясняют, куда подевался второй грузовик.

Она кивнула. Себастьян вздохнул и пошевелил рукой, на которой лежала ее голова. Его бицепс начал уже затекать.

— Когда ты собираешься эвакуировать фабрику?

— К чему утруждаться? На самом деле она нам больше не нужна, и я даже надеюсь, что они придут сюда.

Амира резко повернулась.

— Как так?

— Когда они появятся, мы поймем, кого они подключили к работе и насколько они сообразительны.

— Разве эти подробности нельзя выяснить у твоего американского друга?

— Он слишком близок к ним, чтобы рисковать, давая прямые указания. Кроме того, — произнес Голь, — имеется еще кое-какое дело, и мне бы хотелось, чтобы он сосредоточился на нем. Налицо признаки того, что в игру вступил еще один участник, возможно, новая антитеррористическая организация или отдел. В данный момент это просто догадки, но стоит проверить.

Амира села, и ее черные одеяния упали, прикрыв ее наготу, словно устыдившись столь вопиющего нарушения благопристойности. Она откинула со лба прядь блестящих темных волос. Ее лицо было прекрасно. Полные губы, высокие скулы, широкий чистый лоб… А брови, ресницы… Голь обожал эти глаза. Словно у сокола или какого-нибудь мифического существа.

— Это все британцы? Ты считаешь, «Барьер»…

Он отрицательно покачал головой.

— Нет, не «Барьер». Нечто состряпанное янки, но не знаю наверняка, как я уже говорил. У меня свои люди в Департаменте внутренней безопасности, ФБР и еще нескольких агентствах. Если я прав, они скоро проявят себя.

— Надо тебе натравить на них свою ручную обезьяну. Он хваткий.

Он улыбнулся.

— Его зовут Тойз… да, он хваткий.

«На самом деле, — подумал Голь, — он с удовольствием поджарил бы тебя на медленном огне».

— Так что же… ты собираешься делать с фабрикой?

— Я склоняюсь к мысли, что стоит позволить им ее захватить. Не вижу лучшего способа напугать их, чем дать им ворваться и увидеть, что здесь творится. Нам это в высшей степени выгодно.

— А как же эль-Муджахид? Он мастер нагонять страх и всегда добивается цели! Если ты допускаешь нападение на склад, означает ли, что ты используешь это вместо того, что мой муж…

— Вряд ли, — заверил ее Голь. — Я оставляю за Воином решающий удар, но рейд на фабрику, без сомнения, создаст необходимую атмосферу… после чего все пойдет ровно так, как мы хотим.

Она нахмурилась, глядя на него и кусая губу. Голь знал: она прикидывает возможные варианты исхода событий на основе того, что ей известно. Вернее, того, что он счел нужным ей сообщить. Амира придет к самым логичным заключениям, и, в общем и целом, они будут верными, хотя и неполными. И это прекрасно.

— Не переживай, моя принцесса, — сказал Голь и перевернулся на бок. Он погладил ее по голове и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Для нас все сложится очень, очень хорошо. Нам на руку, чтобы янки думали, будто они контролируют ситуацию. Пусть они организуют новую группу для спецопераций и направят свои усилия в противоположную от нас сторону. Самый лучший способ манипулирования состоит в том, чтобы заставить мишень думать, будто все делает она сама.

Амира поцеловала его.

— У тебя разум скорпиона, любовь моя.

— Так что же ты хотела мне показать?

Ее глаза засветились.

— Ты желаешь посеять великий страх? Тогда ты будешь счастлив увидеть то, чего мы добились после твоего последнего посещения.

— Получилось так же хорошо, как с Джавадом?

— О нет… намного, намного лучше.

Он едва не сказал «я тебя люблю». Но вместо того поцеловал ее горячо и страстно, а потом прошептал на ухо:

— Так покажи же мне.

Балтимор, Мэриленд.

Понедельник, 29 июня, 6.03

На следующее утро я позвонил приятельнице, которая работала в первую смену в архивном отделе управления автомобильным транспортом, и попросил ее отыскать данные Ведроголового. Увы, никаких данных о нем не существовало. Какой сюрприз!

Я снова вошел на сервер отдела, чтобы еще раз прочитать отчет о рейде на склад, но тот исчез. Полностью исчез. Ни имени файла, ни временных папок, ничегошеньки.