Это было в высшей степени примечательное письмо, однако она предпочла интерпретировать его как доказательство нехватки амбиций. Но что действительно привлекло ее внимание, так это расшифровка беседы с командиром Леджера, капитаном Майклом С. Костасом. После захвата склада Черч отправил к нему агентов, которые взяли у него показания под присягой и заставили подписать секретное соглашение. Капитан говорил о Леджере откровенно и с восторгом, но один пассаж особенно понравился Черчу, и он выделил его желтым цветом.

ОВН: Капитан Костас, по вашему профессиональному мнению, на Джо Леджера можно положиться?

Костас: Положиться? Какой странный вопрос. В каком смысле положиться?

ОВН: Если бы он стал членом особого военного подразделения?

Костас: Вы имеете в виду национальную безопасность? Что-то в этом роде?

ОВН: Да, именно, что-то в этом роде.

Костас: Я скажу так. Я служу в армии с восемнадцати лет, и с двадцати — в рейнджерах. Я участвовал в «Буре в пустыне». Я также работал в учебном центре для рейнджеров и привык доверять своему суждению о том, кто из учеников окажется очень хорошим, а кто просто терпимым.

ОВН: И вы считаете… так как вы считаете? Что Леджер из тех, кто должен стать очень хорошим?

Костас: Черт, я знал это еще до того, как он поступил в учебный центр для рейнджеров. На самом деле, когда мы были рядом, я понял одну вещь: Джо станет великим. Не просто хорошим… по-настоящему великим. Такое нечасто встречаешь, во всяком случае, пока не побываешь в зонах боевых действий. Я лично был во многих зонах боевых действий и могу вам сказать прямо сейчас, что Джо Леджер герой, дожидающийся своего часа.

ОВН: Герой?

Костас: Поверьте мне, если вы сумеете его вдохновить, если вы сумеете достучаться до сердца этого человека, понять, во что он верит… тогда, с Божьей помощью, он покажет вам такое, чего вы никогда не видели ни в одном солдате. Я вам обещаю.

— Действительно, герой, — пробормотала Грейс, морща нос в ответ на неумеренные похвалы Костаса, однако по мере погружения в жизнь Леджера ее предубеждение против него начало трещать по швам. Она перечитала расшифровку, затем захлопнула папку.

— Полная чушь!

Леджер был хороший боец, это совершенно очевидно, однако, учитывая то, с чем предстоит иметь дело ОВН, могут ли они рисковать, принимая в команду такого, как он? Как солдат, Грейс не желала иметь с ним ничего общего. Однако женщина в ней не была столь категорична. На мониторе Леджер стучал по компьютерной клавиатуре, лицо напряжено, голубые глаза блестят и…

— Прекрати сейчас же, глупая корова, — произнесла она вслух и на мгновение отвернулась. Чепуха! Побочный эффект от одиночества в чужой стране. Гормоны, физиология и больше ничего.

Но когда она снова взглянула на дисплей, глаза Джо оставались такими же голубыми.

Грейс нажала кнопку, выводящую на экран страницу из Интернета, которую просматривал сейчас Леджер, и заставила себя сосредоточиться на информации по прионам. Сухой стиль изложения медицинских сведений принес настоящее облегчение, и она ощутила, как эмоции постепенно утихают. Грейс сделала глоток колы и поставила жестянку на стол. Она ни за что не согласится, чтобы он вошел в команду. Ни за что на свете.

Мистер Черч. Мэриленд.

Понедельник, 29 июня, 8.51

Мистер Черч сидел, откинувшись в массивном кожаном кресле, время от времени отхлебывая из бутылки минеральную воду. Стена перед ним была закрыта видеомониторами от пола до потолка. На одном экране доктор Руди Санчес делал записи в своем личном кабинете, а патрульный сержант заливался слезами, признаваясь, что у него роман с судебным секретарем, о чем начинает подозревать жена. Черч не обращал ни малейшего внимания на копа, зато пристально изучал лицо доктора. Потом взял с блюда ванильную вафлю и откусил краешек.

На другом мониторе Джо Леджер склонился над клавиатурой, и по мере того как он печатал, строчки появлялись на цифровой панели под дисплеем Черча.

Но больше всего его занимал экран в верхнем левом углу. Черч наблюдал, как ничего не подозревающая Грейс Кортленд вертит в руках банку с колой и как завороженная смотрит на Джо Леджера. Установленную в ее кабинете камеру не смогла бы обнаружить даже сама Грейс. Устройство на два-три поколения опережало знакомое ей оборудование, а уж она-то использовала все самое современное. Просто на Черча работали лучшие поставщики.

Он глядел на ее лицо, на изгиб рта, на глаза, устремленные на Леджера. И жевал свою вафлю. Даже если бы кто-то видел его, то вряд ли сумел бы прочитать его мысли. Лицо Черча было совершенно непроницаемым.

Балтимор, Мэриленд.

Понедельник, 29 июня, 9.17

Я решил зайти с другой стороны, поэтому позвонил моему другу из полиции округа Колумбия Джерри Спенсеру, у которого во время захвата склада треснула грудина. Он тридцать лет служил в полиции и был лучшим сыскарем, какого я знал. Если кто-нибудь что-нибудь слышал об этом ОВН, так это он.

Спенсер ответил после пятого гудка.

— Джерри, привет. Как твоя кость, дружище?

— Джо, — произнес он. Никаких эмоций.

— Как ты там? Все еще на больничном или уже…

Он прервал меня:

— Чего тебе нужно, Джо?

Он говорил обыденным тоном, поэтому я решил быть с ним откровенным.

— Джерри, ты когда-нибудь слышал о федеральном агентстве под названием ОВН?

На линии повисло долгое молчание, затем он произнес:

— Нет, не слышал, Джо… И ты тоже не слышал.

Прежде чем я успел найти слова для ответа, он уже повесил трубку.

— О-о-го, — пробормотал я и следующие десять минут просидел, тупо уставившись на телефон. До Джерри добрались, это ясно и слепому. А ведь запугать такого парня настолько, чтобы он меня тут же отшил, довольно непросто.

Кобблер прыгнул мне на колени, и я принялся гладить шелковистую шерсть, размышляя над своей проблемой.

До сих пор я опасался делать прямой поиск по ОВН из боязни, что эта аббревиатура или полное название «Отдел военных наук» сработают как сигнал тревоги. До сих пор правительство использовало различные программные продукты, способные распознавать определенные сочетания слов в адресах электронной почты и запросах. Наберите что-нибудь типа «бомба» и «школа» — и можете считать, что вывесили красный флаг. Проводя подобного рода поиск, я рискую своей задницей. С другой стороны, нельзя же оставить все как есть! Глупо верить, будто Черч надеется на мою забывчивость. Даже если он не врал и афера с Джавадом, ходячим прионовым мертвецом, осталась в прошлом — допустим, мне повезло сразу попасть в яблочко, и проблема разрешилась раньше, чем успела вылезти наружу, — это все равно не отменяет факта, который перевернул для меня весь мир. Теперь я знаю, как чувствуют себя люди, повстречавшиеся с НЛО или снежным человеком, не чокнутые, а те, кто абсолютно уверен, что видел нечто выпадающее из реальности. И куда пойдешь, кому расскажешь?