Делаю вид, что удивлена. Но, если честно, я на самом деле удивлена. Не ожидала, что Константин расскажет мне об убийствах. В его словах нет лжи.

– Возвращайся завтра. В то же время, – произносит он, не дожидаясь моего ответа. – Я хочу, чтобы ты была здесь каждую ночь, пока не выяснишь, кто меня предает и кто убивает моих сотрудников. Как только постояльцы к тебе привыкнут, они будут менее осторожны.

Константин снимает свой пиджак в знак того, что разговор окончен и работа на сегодня завершена.

Белая рубашка подчеркивает контуры его крепких рук, и я вспоминаю, как он танцевал – его гибкое тело и блестящий торс.

К моему удивлению, я немного разочарована тем, что подвела его. Как будто Константин действительно мой босс и это моя настоящая работа. Мысли возвращаются в Нью-Йорку и к Джексону, желающему знать, как продвигается дело.

Я быстро подсчитываю в уме разницу часовых поясов и осознаю, что 6 утра по московскому времени равно 11 часам вечера в Нью-Йорке. Джексон обычно приходит в офис к шести утра, так что, скорее всего, он уже спит. Наверное, просто напишу ему.

Константин смотрит на меня, и я понимаю, что стою здесь уже целую минуту, словно жду указаний.

– Мне завтра надеть то же платье? – спрашиваю его.

Он делает раздраженное лицо и качает головой.

– Думаешь, наши девочки носят один и тот же наряд дважды? Предоставь свой гардероб мне. Просто будь здесь завтра и выведай для меня информацию.

Я киваю, испытывая искушение саркастически присесть в реверансе перед его манией величия. На губах Константина проскальзывает усмешка, на мгновение демонстрируя его огромные клыки, словно он только что прочитал мои мысли.

Глава десятая

Сколько бы раз я не выходила в этой стране на улицу, холод не перестает меня удивлять. При выходе из клуба ледяной воздух ударяет мне в лицо, словно кувалда, оставляя на щеках ярко-красные следы. Я натягиваю шапку на уши и поднимаю край шарфа, чтобы прикрыть нос. Открытыми остаются только глазные яблоки, которые будто замороженные шарики, готовы выкатиться наружу.

Мои пальцы похожи на сосульки. Я пытаюсь быстро напечатать сообщение Джексону.

Привет, босс. Мерзну здесь из-за тебя, будешь мне должен! Есть несколько зацепок, но пока ничего конкретного. Хотя думаю, что, возможно, у меня тяжелый случай вагинального обморожения, поэтому «Хронике» придется обновить мою медицинскую страховку. Буду держать тебя в курсе развития истории (не моей вагины).

Джексон отправляет мне ответное сообщение со скриншотом словарного определения слова «приличие».

Я уже обдумываю язвительный комментарий, как вдруг слышу вдалеке крик. Это те три Вампира, которые были среди тех, кто ранее остался в клубе ради живой еды. Я морщу нос от мысли о том, что могло произойти после того, как они насытились. Где остальная часть их группы? Прямо сейчас в одной из приватных комнат клуба занимаются безумным и кровавым трах-фестом?

Мужчина в костюме кричит на кого-то, выходящего из клуба. На девушку.

Щурюсь, всматриваясь в темноту, и пытаюсь разглядеть, не танцовщица ли это.

– Почему не идешь к нам? – кричит ей парень.

Я прячусь в тень, чтобы он не мог меня увидеть, и твержу себе, что моя работа заключается в том, чтобы наблюдать и докладывать. Не вмешиваться.

Девушка не обращает на него внимания и ищет что-то в сумочке. После я вижу, как в темноте загорается оранжевый огонек сигареты, которую она подносит к губам. Парень приближается к ней.

– Видел, как ты танцевала, – бормочет он. – Как насчет того, чтобы вернуться и ненадолго уединиться?

– Я не Кровавый кролик. Всего лишь танцовщица.

– Я знаю, что видел.

Поднялся шум. Слышу, как кого-то прижали к стене и визг. Не уверена, кому он принадлежал. Подходя ближе, замечаю на земле сигарету с янтарным огоньком.

– Тупая шлюха! – кричит мужчина. – Тебе не уйти!

Он плетется, наклонившись над землей и пьяно спотыкаясь. Девушки не видно, и мне не совсем ясно, что он там ищет так низко на земле. Затем что-то теплое и мягкое касается моих ног. Кролик. Что здесь, черт возьми, ранним утром рядом с церковью в Москве забыл кролик?

Я нагибаюсь, беру его на руки и как можно тише ухожу по краю дороги прочь от церкви.

– Оставь эту долбанную суку! – кричит один из мужчин пьяному Вампиру. – Солнце вот-вот взойдет. Не стоит из-за нее рисковать.

Я прижимаю кролика к груди и, дойдя до дверного проема, освещенного солнцем, поднимаю животное выше, к лицу.

– И кто это у нас такой? – спрашиваю я на русском. – Ты чей-то питомец?

Затем вспоминаю первую танцовщицу, которую увидела этой ночью, ту, с мягкими темными ушками, на мгновение мелькнувшими над ее головой. Я перехожу на казахский:

– Или, может быть, ты очень талантливая танцовщица, которая к тому же еще и кролик-Перевертыш?

Кролик начинает яростно колотить меня задними лапами в грудь. Я осторожно опускаю ее на тротуар, предполагая, что она убежит, но этого не происходит. Прижавшись к дверному проему, девушка медленно начинает расти и перевоплощаться.

Мне многое известно о Перевертышах. Дочери Ведьм узнают о них в рамках обучения, и, будучи ребенком моей матери, состоящей в совете Ассоциации магов, я повидала много странностей в детстве. Как-то однажды на пляже Венис-Бич мне удалось подраться с ящерицей-Перевертышем. Однако полное перевоплощение я видела всего несколько раз. Оно происходит быстро и бесшумно, и меня всегда поражает тот факт, что одежда и обувь тоже возвращаются.

Я была права.

– Привет, Асель, – обращаюсь к ней, радостно улыбаясь.

Это та девушка, которая разговаривала по телефону в раздевалке клуба. Та, чье имя означает «мед».

Дрожащей рукой она начинает копаться в сумочке, откуда вскоре достает сигарету. Не произнося ни слова, она закуривает ее и делает три глубокие затяжки.

– Спасибо, – произносит девушка по-казахски. – Тот Вампир следил за мной уже давно. Сегодня у шеста я потеряла бдительность, и, должно быть, он видел мои уши. Мне следовало бы догадаться, что это возбудит подонка.

Удивленно приподнимаю брови, но ничего не говорю.

– Ты не похожа на человека, который приехал из Казахстана, – говорит она.

– Так и есть. Я из США, – отвечаю девушке. – Но немного знаю казахский.

Отчасти это не ложь.

В ответ она кивает:

– Холодная ночка, не так ли?

А когда в этой заснеженной дыре бывает иначе?

Я рада видеть, что, кроме толстого пальто, на ней кроссовки и джинсы. Она снова лезет в сумочку и достает пачку помятых и мокрых от пота рублевых купюр.