— Боюсь, вы придаете слишком большое значение такому заурядному событию, как семейный обед, — заметил Стрэнд, немного смутившийся от всех этих комплиментов. — Ей-богу, вы заставите меня испытывать неловкость всякий раз, когда я буду доставать ключ, чтоб отпереть входную дверь.

— Слишком много болтаю. Типичный порок адвокатов. — Хейзен рассмеялся. — Цветов и ракетки было бы вполне достаточно. Вижу, я вас смутил. Простите… Я не привык иметь дела со скромными людьми. О, кстати, вспомнил. — Он полез во внутренний карман пиджака и извлек оттуда маленький конверт. — У меня два билета в филармонию, на сегодня. Дают концертную версию «Проклятия Фауста» Берлиоза. Возможно, вы с женой хотите пойти?

— Нет никакой необходимости… — запротестовал было Стрэнд.

— По улицам в таком виде я еще могу ходить, — сказал Хейзен. — Но представьте, какую реакцию вызовет мое появление в филармонии! Прошу вас, возьмите билеты. А уж там решите, пойдете или нет. — Он протянул конверт Стрэнду. — Иначе мне просто придется их выбросить.

— Но вы собирались кого-то пригласить, — заметил Стрэнд. — Здесь ведь два билета.

— Моя дама передумала. Сказала, что у нее сегодня другие планы на вечер, — ответил Хейзен. — Так вам с женой хотелось бы пойти?

— О да, очень.

— Тогда берите билеты! — решительно заявил Хейзен. — Вы ведь не из тех, кто ненавидит Берлиоза, верно?

— О нет. Совсем напротив.

— Как-нибудь в другой раз, когда буду выглядеть более презентабельно, можем сходить вместе.

— Благодарю вас. — Стрэнд сунул билеты в карман. — Лесли будет просто счастлива.

— Чем доставит огромное удовольствие мне, — сказал Хейзен.

Они уже дошли до Линкольн-центра. Адвокат, прищурившись, рассматривал здание.

— Неким странным образом, — устало заметил он, — мы постепенно утратили понятие о гармонии в архитектуре. И однако же заведение это весьма полезное. — Он взглянул на часы. — Боюсь, мне пора в контору.

— Вы работаете по субботам?

— О, это мой любимый день недели. В офисе никого, тихо, спокойно, телефон не звонит, на столе поджидает стопка аккуратно сложенных бумаг. Я покупаю сандвич и бутылку пива, вхожу, снимаю пиджак, расстегиваю верхнюю пуговицу воротничка и чувствую себя мальчишкой, который готовится к экзамену в твердой уверенности, что успешно сдаст его. А чем вы занимаетесь днем по субботам?

— Ну… — начал Стрэнд, — весной, в такую пору, как сейчас, предаюсь в основном маленьким тайным порокам. Сижу в спальне и смотрю по телевизору бейсбольные матчи. А Лесли тем временем занимается с учениками в гостиной. — Маленький телевизор подарила ему Элеонор, и Стрэнд вдруг почувствовал, что вот этого говорить Хейзену не стоит. — Болею за команду «Янки». Вообще в молодости я был полным профаном по части спорта. Зато теперь, когда смотрю, как рвется вперед Регги Джексон, мощно, целеустремленно и напористо, начинаю понимать, как это прекрасно — быть сильным, талантливым. Все время рисковать и знать, что миллионы людей в этот момент обожают тебя или ненавидят. — Он рассмеялся. — Лесли пытается меня ограничить. Только два матча в неделю.

Стрэнд почувствовал, что собеседник, идеал наслаждения которого сводился к тому, чтобы сидеть в пустом офисе и ковыряться в груде бумаг, взирает на него с любопытством и даже неким недоумением. Точно на представителя какой-то новой, незнакомой ему разновидности человеческой породы.

— Часто ходите на стадион?

— Нет, редко.

— А знаете, у меня есть постоянный пропуск в ложу владельца. Может, как-нибудь погожим субботним днем я плюну на свою контору и мы пойдем и посмотрим вместе игру? Вы не против?

— С удовольствием.

— Тогда, думаю, дождемся, пока не приедет команда из Бостона. Посмотрю в расписании матчей. Ну а что зимой?

— Зимой?

— Я хотел спросить: что вы делаете по субботам в зимнее время?

— Ну… — протянул Стрэнд, — когда в Музее современного искусства показывают какой-нибудь старый фильм, стараюсь попасть на него.

Хейзен энергично стукнул кулаком по собственной ладони.

— Вот оно! Музей современного искусства. Именно там я вас и видел. На картине с Бастером Китоном.[10]

— Вам нравится Бастер Китон? — несколько недоверчиво спросил Стрэнд.

— Я помечаю картины в программке, которую они мне посылают, и если удается вырваться, стараюсь посмотреть. — Хейзен усмехнулся, отчего разноцветные синяки на лице сложились в новый рисунок. — Да и потом, кому же может не нравиться Бастер Китон? Любой, кто посмеет заявить противное, — с мрачной насмешливостью добавил он, — будет лишен права голоса. Нет, если серьезно, — добавил он после паузы, — я стараюсь смотреть и все картины с Гарбо. Она напоминает о том, как пали нравы. Прежде идеалом для нас являлась богиня, а кому мы теперь поклоняемся? Каким-то официанткам. Дорис Дей… И еще эта ужасная женщина, Фасетт. — Он снова взглянул на часы. — Привык придерживаться распорядка. Каждую субботу прихожу в офис ровно в час дня. Если опоздаю хотя бы на две минуты, сторож, что дежурит внизу и впускает меня, наверняка позвонит в полицию. Так что поговорим о красавицах прошлого как-нибудь в другой раз. Я, во всяком случае, надеюсь на это. А захотите посмотреть матч с «Янки», дайте мне знать.

Они пожали друг другу руки.

— Получил огромное удовольствие от этой прогулки, — сказал адвокат. — Может, если в следующую субботу оба будем в городе, повторим?

— Ну, я-то точно буду в городе, — отозвался Стрэнд.

— Тогда я вам позвоню. Наслаждайтесь Берлиозом.

Стрэнд смотрел, как Хейзен проворно забирается в такси, на миг заслонив своей крупной фигурой дверцу.

Бастер Китон, о Боже!.. Как только машина отъехала, Стрэнд достал конверт и взглянул на билеты. Пятый ряд партера… Этот человек знал, на что тратить деньги. С радостным замиранием сердца учитель убрал билеты обратно в карман и повернул к дому.

Берлиоз… Ревущий поток звуков.

На лоб легла прохладная женская рука. «Ты нужен мне», — прозвучал чей-то голос. Он пытался открыть глаза и взглянуть, чья это рука лежит у него на лбу, но не было сил поднять веки. Чья бы то ни была…

— Что-то я не пойму… — сказал мальчик.

Они с Ромеро находились в маленьком кабинетике Стрэнда. Стрэнд сам попросил ученика задержаться на минутку после занятий и тем не менее удивился, увидев, как тот входит в его кабинет.

— Я ведь уже объяснил, — терпеливо продолжил Стрэнд. — Просто рассказал о тебе одному своему… другу, новому знакомому. А тот оказался очень влиятельным человеком и просил передать, что, если ты заинтересован в продолжении образования, он попытается похлопотать, чтобы ты получил стипендию…