к пояснице. Притягивает к себе, и чувствую животом его твердую горячую плоть, которая едва заметно вздрагивает. Обнимает, прижимая к себе, и я шумно выдыхаю. Он весь напряжен, и я в его руках так маленькая и беззащитная. Виктор может со мной сделать все что угодно, и у меня нет шансов отбиться от него, но он только поглаживает, целует и тяжело дышит.

Губы касаются плеча, горячее дыхание обжигает кожу и мурашками бежит по спине, а затем теплой волной прокатывается по пояснице и ногам. Пусть я ощущаю его возбуждение, но в его ласках нет нетерпеливости или спешки. Он позволяет мне привыкнуть его рукам и телу. И мне приятно от его прикосновений. Я не сжимаюсь испуганным кроликом и принимаю его нежности с теплой и густой негой, что растеклась по конечностям.

Целует в губы, обхватив лицо руками, и я нерешительно под потоком жара переплетаю свой язык с его. Страх растворяется в слабости, а внизу живота распускаются лепестки трепетного желания. Виктор, отпрянув, вглядывается в глаза и разворачивает к себе спиной. На мгновение я пугаюсь, однако он лишь обнимает и, прильнув губами к шее, шепчет:

— Почувствуй меня.

Прижимается всем телом. Одной рукой ласкает грудь, а другой поглаживает низ живота и лобок. Твердый и горячий член плавит копчик и поясницу, и мое хриплое дыхание вторит вздохам и выдохам Виктора. Я таю в его руках, ванная комната расплывается перед глазами и из меня рвется тихий стон от губ на мочке уха. Секунды растягиваются в минуты, а минуты в часы.

— Моя девочка.

Я запрокидываю голову на плечо Виктора, и готова даже умереть в его объятиях. Он подхватывает меня на руки и вместо того, чтобы нести на ложе и сделать меня женщиной, погружает в сбитую ароматную пену и теплую воду. Я растерянно смотрю в его глаза, вцепившись ладонями в бортики ванной. Убирает со лба локон.

Переступает через бортик ванны и медленно опускается в воду напротив меня, не отрывая взгляда с лица. Я подтягиваю ноги к себе, чтобы освободить место, но Виктор укладывает их поверх своих бедер и со вздохом откидывается назад, поглаживая мою голень и щиколотку.

— Вижу, ты разочарована.

— Я не понимаю… — я сглатываю.

— Я планировал принять ванну, — Виктор улыбается, — и я это делаю.

— Вы дразните меня, — я хмурюсь. — И тянете время.

— Давай на ты, — он закрывает глаза, — и я тебя не дразню, Кира. Поверь, я с трудом сдерживаюсь.

— Не сдерживайся, — шепчу я и замолкаю, покраснев до кончиков ушей.

— Ты, как маленький дикий зверек, — он бархатно смеется, разминая мою лодыжку, — тебе надо ко мне немного привыкнуть. И даже не ко мне, а к своему телу, у которого есть желания.

— И мне это не нравится.

— Нравится, — он открывает глаза и пристально смотрит на меня, — и я тебе нравлюсь. И ты хочешь меня.

— А мы можем без разговоров…

— Чем тебе не угодили разговоры?

— Это странно. Просто возьми меня и все. Ты же этого хочешь?

Немыслимо. Я уговариваю Виктора на близость, к которой он сам меня подтолкнул хитрыми манипуляциями.

— Я не хочу просто трахнуть тебя, — он подхватывает мою ногу и укладывает ее на живот и пальцами приступает к массажу ступни, чем меня обескураживает, — я же сказал, что хочу стать твоим первым мужчиной.

— Это одно и то же.

— Нет.

Он разминает каждый пальчик, с давлением проходит по подъему, массирует пятку. Очень приятно, потому что после каблуков и узкой колодки ноги всегда тянет. Руки Виктора нежные, но твердые, и сильные пальцы разбивают напряжение в мышцах, суставах и связках. Закрываю глаза, наслаждаясь минутами молчаливого массажа. Признаю, он нашел ко мне подход.

— Нравится?

— Да, — тихо и честно отвечаю я.

Он целует меня в подушечку под пальцами, опускает ногу под пену и приступает ко второй стопе. Мимолетная ласка отзывается во мне волнением и удивлением. Он чмокнул меня в ступню, и вот этого я точно не ожидала.

— У тебя такие маленькие ножки, — массирует большой палец.

Прислушиваюсь к себе. Не хочу бежать. И мне нравятся уверенные руки Виктора, его голос и его ноги по обе стороны от меня. И я не чувствую в нем к себе презрения или высокомерия, как к продажной и отчаявшейся шлюхе. Он тоже наслаждается моим обществом. Касаюсь под водой его колена, и у меня дыхание перехватывает от смелости. Спускаюсь ладонью чуть ниже, и меня вновь накрывает теплая волна, когда губы Виктора целуют пальчики.

Мир исчезает и сейчас в моменте есть только я, он и ванна, а остальное неважно и вовсе не существует в бесконечной вселенной. Я открываю глаза и наблюдаю за тем, как Виктор выдавливает из дозатора на мочалку жидкое мыло и сосредоточенно вспенивает его. Затем он встает, вода стекает по его мышцам, и естество его покачивается, гипнотизируя меня темной головкой.

— Вставай, — он тянет руку, — я потру тебе спинку.

Глава 18. Шаловливые руки

Я встаю, как богиня из пены морской. Очень неуклюжая и невероятно смущенная богиня, которую всячески соблазняет бессовестный бог. Улыбается еще так провокационно, что у меня уши под волосами краснеют и горят.

— Молчишь? — Виктор проводит мочалкой по моей шее и спускается к груди.

— Мне нечего сказать, — пена пахнет сладко и ненавязчиво.

Он всматривается в глаза и скользит по правому плечу. Хитрый и коварный искуситель скромных девственниц и недотрог.

— В молчании есть своя истина, — намыливает левую руку и приступает к животу, а затем ныряет другой ладонью между ног.

Я распахиваю глаза, а он, скользнув мыльными пальцами между опухших складок, разворачивает спиной и невозмутимо трет лопатки.Спускает к ягодицам,