– Побежали, пока они нас не атаковали! – рядом вынырнул Арман, на ходу делая пассы руками, комкая невидимый снежный ком. А с земли, подчиняясь приказу, поднимался крутящийся шар, за ним второй, третий…

– Запрещённый приёмчик! Паконтер, паконтер! – завопил Антуан, выбираясь из сугроба и нагребая обеими руками снег в холмик.

– Мари, беги!– захохотала Люсиль, валясь от смеха в снег.

– Да, да, беги, сестричка, сейчас я кое-что сотворю специально для тебя! – Антуан повернулся задом к соперникам и начал быстро грести руками, снежная пирамида превратилась в подобие пушки и задрожала.

Маша, смеясь, обогнула снежок, зависший в воздухе рядом и прицеливающийся к заду Антуана, побежала к высоким деревьям, растущим рядом с каким-то холмиком. Вблизи тот оказался искусственным гротом со скамьей внутри. Следом за девушкой в убежище влетел Арман и выглянул из-за выступа наружу:

– А сейчас смотри, что будет! – он занёс руку, как генерал отдающий приказ «Пли!», и в наклонившегося Антуана да хохочущую Люсиль полетел целый рой снежков. Они почему-то уклонялись от встречи с застрявшей в снегу девушкой, делали виток и бомбардировали только возмущающегося Антуана по его заду.

– Я… больше… не могу … смеяться… – икнула Маша, прислоняясь к стене рядом с юношей. И вдруг в их сторону полетел такой же снежный шар, как и сделанный Арманом до этого.

– Вот вам, негодяи! – завопил Антуан, размахивая руками, словно изображал мельницу.

– А, ну-ка! – Арман схватил Мариэль за руку, собираясь рывком спрятать девушку за собой – …Шархал! Ты чего?!

Шар снега звонко ударился о стенку грота, выбив несколько мелких камней. Но ни Арман, ни Мария не обратили внимания на эту опасность. Девушка с ужасом смотрела на руки в перчатках. Пальцы покалывало тысячью мелких иголок, и эта колючая волна медленно ползла вверх по рукам. «А я тебя предупреждала! Это был урок для тех, кто меня не слушает!» – самодовольно прокомментировал Голос.

– Мариэль! Что случилось? – растерялся юноша.

– Р-руки к-колет… – призналась Маша и поморщилась: волна дошла до локтя.

– Вот я глупый куль! Не бойся только, всё будет хорошо… Сейчас… – Арман начал торопливо расстёгивать свой плащ.

– Что со мной? – зубы выстучали вопрос.

– Сейчас исправим, главное – не паникуй. Я знаю, что делать.

«Наш дар проснулся недавно, а у него уже два года, не познакомились они – вот и вся проблема… Дурёха, когда будешь меня слушать?» – ворчал Голос, прекрасно зная, что в это мгновение волна осколков распарывает руки, подбираясь к плечам, к сердцу…

Несколько сложных пассов руки, и вход в грот затянуло зеленоватой ледяной стеной.

– Дай мне свои ладони… Что ты делаешь? Ну же, как в детстве!.. Вспомни про кроликов!

Маша сцепила зубы и, не соображая ничего от боли, попыталась расстегнуть воротник на плаще, чтобы вдохнуть полной грудью. Осколки добрались до горла и впивались в него, мешая дышать. Арман стоял рядом с поднятыми руками и боялся лишним прикосновением ухудшить ситуацию, надеясь, что Мариэль совладает с собой и вспомнит, что нужно делать:

– Мари! Ты делала это много раз! Давай… «Пусть магия слышит, пусть магия примет! Darganfon a derby anju!». Повторяй за мной, смотри на меня!

А у неё сил не было подумать ни о чём другом, кроме того, что лёгкие сейчас разорвёт и все кончится. Испуганный Голос истерично кричал что-то сквозь шум, но даже его, застрявшего в голове, невозможно было разобрать из-за гулко барабанящей крови.

По ту сторону ледяной стены возникли два силуэта:

– Что случилось, Арман? Вы что там, в считалку играете? – крик Люсиль приглушила холодная стена. – Немедленно убери это, дай нам войти!

Тем временем лицо Мариэль посинело, и она безвольно поползла по стене вниз со свистящим звуком. Арман колебался мгновение – подхватил девушку, стараясь не притрагиваться к рукам, и прижался губами к её губам.

Колючая волна замерла, прислушиваясь к новому вторжению, шум в голове перестал напоминать приближающийся гром. Где-то далеко, через пелену тихого гула кричали знакомые голоса, но думать о них не хотелось. Нежные прикосновения играли на губах, хотелось думать только об этом. И странно – показалось, что колючки растворились в горле. Мария сделала шумный вдох, и спасительный воздух ворвался, сметая на пути чужеродный мусор-боль. Чьё-то теплое лицо закрыло её от всего мира, щекоча прядями у носа и открытых губ, пьющих живительный воздух.

– Хорошо… умница… Сосредоточься на магии… представь, что она – тёплая вода, которая стекает по твоему телу, смывает дурные мысли, слабость… очищает тебя… умница… – шептал тихий голос на ухо, – у тебя всё получается… А теперь почувствуй, как твоя магия тянется к моей… Они должны познакомиться…

«Что?» – успела подумать Маша, и в ладонях укололо, боль двинулась по руке вверх. В этот раз ощущения показались сильнее, может быть, потому что Маша уже знала, как будет дальше. Слёзы брызнули из глаз, повторения не хотелось. «Думай о поцелуях, дурёха! Ведь погибнем обе!» – Голос продрался сквозь белый шум, пульсирующий в голове.

И снова прикосновение к губам любопытной бабочки, которая снимает жар своими прохладными крыльями. Или это поцелуи, Маша не знает, но ей так хорошо, и колючие иглы сменяются приятными мурашками, в ладонях теплеет, пальцам больше не холодно. В ладонях бьются новые два маленьких горячих сердца – тук-тук, тук-тук.

– А сейчас помоги мне, почувствуй мою магию кончиками пальцев и прими её… Никакой опасности для тебя она не представляет… – шепчет всё тот же голос на ухо, обдавая тёплым дыханием, и кажется, будто именно это тепло греет всё тело.

На кончиках пальцев действительно возникает ощущение прикосновения – как будто Машины руки касаются прохладной воды в жаркий летний день. Эта вода успокаивает, расслабляет… Подумала об этом, и прохлада обняла запястье, остудила биение в центре ладоней, на запястье, успокаивая… Тук-тук. Тук. Тук… Тук… А потом и вовсе уснула.

Чужие губы отодвинулись от губ Маши:

– Всё закончилось!

Глаза сами собой открылись. Рядом было лицо Армана, красивое, внимательное и серьёзное.

«Какие у него серые глаза… Как осеннее небо…» – Маша вдруг подумала, что ей до безумия нравятся эти глаза, на которые упала непослушная чёрная прядь, и негустые широкие брови, и этот прямой нос с лёгкой горбинкой, и губы, чётко очерченные, один уголок поднимается вверх в улыбке… И эта милая небольшая ямочка на подбородке, и лёгкая щетина, обозначающая будущую мужественную растительность на лице…

«Всё закончилось, дурёха! Но ты можешь воспользоваться ситуацией и отблагодарить его ответным поцелуем», – едкий Голос заставил Машу очнуться.

Арман помог Мариэль сесть на скамью, взмахнул рукой, и ледяная стена осыпалась мелкой крошкой. У входа в грот стояли молча Люсиль и Антуан, хмурившаяся девушка – скрестив руки на груди, а на губах молодого человека ухмылка играла во весь рот.