Оба шагнули под свод, хрустя обувью по ледяным осколкам.

– Ты самостоятельно пытался решить конфликт магий? – хмуро спросила Люсиль, садясь на скамью, по другую сторону от Мариэль, на бледном лице которой застыло отсутствующее выражение. – Глупо. Ты сильно рисковал.

– Но ведь получилось же, – устало откликнулся Арман. Тяжело встал, набрал снега в пригоршню и протёр лицо.

– А стену зачем поставил? – Антуан присел, заглядывая в мутные глаза сестры. Зрачки в них вдруг расширились, девушка застонала, схватившись за голову, и юный провокатор поспешил отойти в сторону. – Мы бы помогли…

– Вы бы её добили. Прекрасно знаешь, что в критической ситуации вмешательство разных магий равно контрудару. Поэтому я закрылся от ваших потоков.

Мария осмелилась поднять взгляд. В настоящий момент её больше волновал не тот факт, что она могла снова умереть, а то, что парень Люсиль поцеловал и не один раз её, Машу-Мариэль. Пусть это даже было сделано в целях спасения, но тем не менее. Хихикающий Голос только подливал масло в огонь.

– Я хочу домой, – пробормотала Мария. – Мне плохо.

Люсиль вздохнула и полезла куда-то под плащ:

– А так хорошо день начинался… Подожди, сейчас, – вытащила небольшой узкий флакон, зубами открыла пробку и протянула подруге, – выпей.

– Что это?

Вместо ответа Люсиль повернулась на скамье и развернула Мариэль за плечи к себе:

– Скажи-ка правду, подруга, ты ведь так ничего и не вспомнила? Солгала лекарю, да? Потому что если бы ты помнила то, чему учат нас с самого детства, – принимать чужую магию – этого бы не случилось!

– «Давай твою лапку!» – сказал один кролик, – пискнул Антуан и протянул свои руки ладонями вниз.

Люсиль улыбнулась углом рта и снова сердито обратилась к Мариэль:

– Вот именно. Как можно было забыть этот стишок, который нам вдалбливают с рождения? Как ты могла допустить отравление магией, да ещё Армана, м? Чего молчишь? Признавайся!

Маша покачала головой:

– Я ничего не помню. Вообще.

Антуан присвиснул и с интересом прислонился к стене, готовый слушать.

– Ни про магию, ни про то, как надо к ней относиться? Что вообще у тебя за дар? – Маша неопределённо пожала плечами на вопрос, и Люсиль вопросительно повернулась к Антуану. Тот откашлялся, готовясь рассказать интересное:

– По всем признакам, огневик. Вчера запустила в меня бейлар, а потом её вывернуло на лестнице. Может, её дар ядовитый сам по себе? – с долей язвительности предположил братец.

Люсиль задумчиво вложила в вялые пальцы подруги открытый флакон:

– Пей. Почти понятно. Если огонь Мари был настолько слаб, что отравился от простого прикосновения к магу воды, то как она могла создать бейлар?

Арман покачал головой и вытянул ноги, садясь на свободное месте, по другую сторону от Мариэль:

– Огонь, возможно, в Мари и есть, но я уверен, что она менталист. Какой конкретно, не скажу, но этот дар у неё есть. И не спорьте со мной: я двадцать лет с менталистом живу.

У Антуана открылся рот:

– Не хочешь ли ты сказать, что у моей сестрёнки две основные магии?.. Как-то это нечестно… – нервно вышел из грота. Через минуту снежки один за одним полетели в ближайший ствол дерева. – Надо нам всем тоже задрыхнуть у водопада!

Люсиль рассмеялась:

– Не завидуй, Анчи, если у Мари две конфликтные магии, то она первая пострадает… Эй, подруга, очнись! О тебе разговариваем! – златовласка весело толкнула плечом Мари, задумчиво потирающую лоб. – А вообще, знаете что? Мы все должны помочь ей вспомнить.

– Господин Майн сказал, что её память сама восстановится, но через октагона два-три, не раньше. Не вижу особого смысла тратить время на это, а научить принимать чужую магию надо, считаю, – Арман потянулся, лениво поднялся и вскоре вместе с Антуаном соревновался в меткости.

Люсиль заставила Мари выпить содержимое флакона и покачала головой:

– Выглядишь ты, подруга, не очень. А меня завтра отец отправляет на горячие магические источники. Я, конечно, чувствую себя отлично, но отца разве переубедишь? Хочешь остаться у меня ночевать? Мы бы о многом поговорили… – Мари отрицательно покачала головой. На её щеке, что не была спрятана стыдливой рукой, пылал румянец, а из-под полуопущенных ресниц вот-вот готова была показаться слеза. – Не хочешь, твоё дело… А давай я тебе помогу книги подобрать, чтобы ты быстрее вспомнила?

– У нас дома есть всё, – встрял Антуан, не отвлекаясь от игры.

– Если ты знал, что она ничего не помнит, почему сам не позаботился?

– А я откуда знал, что Мари отупела, как куль, простите, забыла всё?

Люсьен встала, отряхнула плащ от снега:

– Пойдёмте в тепло, кажется, я начинаю замерзать, – девушка помогла Мари подняться. – Не переживай, мы все тебе поможем. И начнём хотя бы со стихотворения про кроликов. Ты запомнишь последнюю фразу, а когда будешь знакомиться с новыми магами, эту фразу мысленно произнесёшь и представишь двух кроликов…

Мари продолжала хранить молчание, изредка морщилась, словно её беспокоили приступы головной боли, и послушно шла рядом с Люсиль, взявшей её под руку. Юноши последовали за ними, по пути продолжая швырять снежки в разные мишени.

Люсиль прочистила горло:

– Слушай стих:

Одним ранним утром

Два кролика белых

Два кролика белых

Решили сыграть.

«Ах, как же мы будем?..»

«Да, как же мы будем

Друг другу наш бейлар,

Наш бейлар бросать?»

«Давай твою лапку!» –

сказал один кролик.

«Возьми! И давай мне свою!

Пусть магия слышит,

Пусть магия примет,

Darganfon a derby anju!»

Я тебе учебник дам, там он есть. То есть, ты должна протянуть магу руку, представить, что у тебя на руке сидит маленький кролик, а у него на руке – второй…

Маша улыбнулась:

– Неужели все маги так делают? И господин Аурелий тоже в кроликов играет?

Молодые люди, шедшие позади и хором повторявшие стишок, засмеялись. Подруга улыбнулась:

– Нет, конечно, взрослые умеют контролировать дар, но на всякий случай избегают рукопожатия. А этот стих-считалку учат все дети, потому что во время игры запросто могут коснуться друг друга. Конечно, не у всех есть дар с рождения, но предосторожность не помешает, не так ли?

– Согласна, – Мария благодарно кивнула Люсиль и, набравшись смелости, спросила. – А про Вестника можно узнать?