Арман мгновенно спрыгнул с лошади и помог спешиться Мариэль. Слуга взял её лошадь под уздцы и собрался сделать круг подальше от парадных ворот.

– Знаешь, я тоже с ним пойду, – Маша повернулась к Арману, не собиравшемуся следовать за конюхом. Она догадалась, что напугало животных. Усмиряя дрожь во всем теле, протянула руку и заставила себя улыбнуться. – Проверим, кролики не поссорились?

Арман также вежливо улыбнулся в ответ, протянул свою руку, коснулся сначала кончиков пальцев девушки и только потом пожал всю ладонь:

– Кажется, не успели. Благодарю за сегодняшний день. Он хоть и был, мягко говоря, неожиданным, но всё же порадовал меня финалом.

Мария кивнула:

– Спасибо, что меня спас. До свидания, будь осторожен по дороге домой, – наверное, назойливо было бы затягивать прощание, и она, подняв юбки над сугробами, торопливо пошла за Джеромом.

Арман посмотрел ей вслед, потёр задумчиво щеку, тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Вскочил на лошадь, и та охотно унесла его назад, по направлению к развилке – подальше от чего-то страшного, находящегося у ворот замка де Венетт.

Следуя за слугой, Мария попала в конюшню. Не зная, куда идти дальше, чтобы вернуться в свою комнату, она прошлась меж стойл, с удовольствием рассматривая лошадей и даже позабыв о причине, вынудившей оказаться здесь.

– Изволите чего-нибудь? – обратился к ней Джером, неся охапку сена для Рома. Значит, Джером – конюх, понятно.

– Позови Жанетту, пожалуйста.

Джером неопределённо крякнул и смылся, оставив Машу наедине с лошадьми, задумчиво жующими сено и поглядывающими на гостью. Всего в конюшне находилось восемь лошадей, двух из них, своего Рома и Антуановскую Перси, Маша уже запомнила, поэтому пошла к остальным. Одна из лошадок (непонятно, это был он или она) заставила восхищённо остановиться, снять перчатку и протянуть руку к умной морде. Карие глаза смотрели на девушку, так показалось, насмешливо.

– Ах, ты красавица! А у меня ничего вкусного с собой нет, прости. Но в следующий раз я обязательно принесу тебе хлеба или морковки. Ты же любишь морковку?.. Как тебя зовут? – Маша гладила подставленную золотистую морду. Лошадь фыркнула и потрясла головой, соглашаясь со сказанным.

– Это Мечта госпожи. Вероятно, вы подзабыли, сирра, – ответил за животное вернувшийся Джером. Подошёл и потеребил гриву. – Скотина, а тоже чувствует, что госпожа заболела. Пятый день дальше общего загона не ходит. На пробежку бы ей, в снегу поваляться.

– Так выведите.

– Не даёт дальше двора уводить, требует вернуться. Вот что значит лошадиная верность.

Мария с жалостью посмотрела в глаза, в которых отражалось двое людей:

– Бедненькая. Я завтра навещу тебя.

Конюх снова крякнул и сделал вид, что ему срочно нужно заниматься своими делами. Маша подошла к остальным лошадям, считая, что они могут обидеться, если не уделить внимание каждому. Джером искоса наблюдал за девушкой.

Ситуацию спасла запыхавшаяся Жанетта:

– Ой, вот вы где, госпожа! Батюшка вас уже заждался, велит подавать ужин, а вас всё нет и нет!

– Я забыла дорогу в свою комнату, – шепнула Мария на ухо Жанетте, и та хлопнула себя по лбу, не зная, как извиниться за оплошность.

Они прошли через служебные помещения, попали в коридор, соединённый с кухней, ещё два пролёта – и дошли до фойе, лестница из которого, как и у де Трасси, вела на этажи. Жанетта тихо объясняла расположение комнат.

– Да, теперь смутно припоминаю! – чтобы не испугать служанку полной амнезией, сказала Маша, когда они вынырнули из служебного коридора под лестницей в фойе, названное Жанеттой как входная.

Это была относительно небольшая, гораздо меньше приёмной залы комната с двумя большими окнами, расположенными выше человеческого роста. Здесь гулял сквозняк, а яркий свет, по-видимому, никому не был нужен. Двух окон, затянутых инеем, сейчас хватало, чтобы не споткнуться или не задеть мебель, оставленную здесь для посетителей и вытянувшего ноги в хозяйском кресле мальчишки лет двенадцати. Заметив его, Жанетта рявкнула:

– Микал, бездельник! Я же тебе сказала: все господа в доме, иди на кухню, помогай матери!

Тот поднялся и, зевая, ушёл.

– Темновато здесь, – заметила Маша, сворачивая от лестницы к выходу.

– Это дверь во двор! – поторопилась остановить госпожу Жанетта.

– Я догадалась. Хочу посмотреть, что там…

Служанка охнула:

– Не ходили бы вы туда, госпожа Мариэль! Мы сами все напуганы! А господин Рафэль советовал никому туда и носа не совать. Он вызвал инквизиторов из Лабасса. Они-то уж точно найдут причину… Не открывайте дверь, госпожа, прошу! Страсть как боюсь, вдруг что-то страшное в дом заползёт?

– Я только посмотрю, – Мария взялась за толстую металлическую ручку. Но служанка всплеснула руками:

– Ах, да зачем же дверь открывать?! Посмотрите отсюда, госпожа! – дёрнула за какой-то рычаг на том, что Маша приняла за неразборчивую тёмную картину. Возле двери открылось небольшое окошечко – архитекторская дань осторожности.

Вестник, как и прежде, стоял рядом с воротами, опустив голову. Но едва окошко скрипнуло, поднял капюшон с клубящейся темнотой под ним и вперил невидимый взгляд на Мариэль, а затем и руку вскинул. «Помоги-и-и!» – явственно послышался глухой зов. Чувствуя, как кровь отхлынула от лица, девушка посторонилась, давая Жанетте торопливо закрыть окошко.

Пока шли в спальню, чтобы сменить дорожное платье на домашнее, Маша всё думала о скорбной фигуре во дворе, которую завтра инквизиторы вычислят, и, не исключено, заодно узнают, что кое-кто видит этого Вестника. Неудивительно будет, если появятся сложные вопросы. Маша еле от лекаря отделалась, чувствуя его научный интерес к своей персоне. Способности – не пойми что, а уж если опытные друзья Мариэль не смогли определить, что в ней такое, то быть ей лабораторным… кроликом, как пить дать. Мысли прервала Жанетта, сообщив, что госпожа Илария вернулась в свою комнату, пока Мариэль были в гостях:

– …Уж господин-то Рафэль найдёт способ повысить ей уровень магии… – добавила служанка с непередаваемой интонацией.

– Каким образом? – рассеянно спросила Маша, чьи мысли моментально развернулись в другую сторону. Вместе с ними, она резко остановилась. – Жанетта!

– А я что? Я же пошутила! – виновато опустила голову служанка.

– Скажи, книги от Люсиль появились у меня в комнате?

– Какие книги? Простите, не знаю.

Мария с досадой махнула рукой и ускорила шаг. Если книги появились, когда матушка ещё находилась в комнате дочери, то вопросы точно начнутся. Хотя… что такого в невинных детских книгах? Если, конечно, Люсиль не добавила чего-нибудь другого.

Но на столике было пусто, даже на писчей бумаге был едва видимый глазу слой пыли и чернильница с плотно закрытой крышкой. Маша сначала с облечением вздохнула, а потом расстроилась: Люсиль могла и забыть про своё обещание. Жанетта поняла грустное выражение лица хозяйки по-своему: