как раз вышел от Макса, чтобы отправиться домой и услышал как из кабинета доносятся их крики, она о чем-то его просила, даже умоляла. Начало разговора я не застал, но они явно спорили насчет поездки в Испанию. Тогда я еще не знал, что там намечается свадьба, это Макс меня потом просветил. И когда я подошел ближе, Полина как раз в слезах признавалась в том, что обмороки и все проблемы со здоровьем – это постановка, дешевый спектакль чтобы привлечь внимание.

Я не знаю как отец ее не прибил. После всего, что им пришлось пережить за тот месяц… В итоге в Испанию она все-таки полетела. Видимо, родители решили что всем будет спокойнее если Полина и ее выкрутасы на какое-то время покинут отчий дом. Правда, и там она не унималась. В перерывах между тусовками на пляже и в ночных клубах, она умудрялась доставать всех своими псевдозаботливыми звонками.

Мы с Максом наотрез отказались брать трубку, когда она звонила. Нам хватило фоток из инстаграма их двоюродной сестры, чтобы быть в курсе о ее веселье там. А вот отцу приходилось с ней общаться, святой человек… Но и его нервы оказались не настолько крепкими и в какой-то момент он тоже перестал отвечать, в надежде что до дочери дойдет, что у всех сейчас есть проблемы поважнее ее курортных приключений. И что сделала Полина? Решила использовать свой последний козырь – попытку суицида. Тоже псевдо, разумеется. Не знаю на что она рассчитывала, но в итоге всем надоели ее выкрутасы и бабка сплавила ее в какой-то новомодный реабилитационный центр. Старушка еще молодец, долго держалась. Другая бы на ее месте отправила внучку домой ближайшим рейсом. Я вообще удивлен как она ее так долго терпела, у бабули характер был не сахар, она когда сюда приезжала умудрялась командовать всем семейством, включая своего сына.

С тех пор мы с ней не общались, если не считать ее попытки выставить себя жертвой по возвращении на родину, она тогда очень хотела убедить нас с Максом, что мы слепые дебилы и все было не так, несмотря на то, что весь спектакль разворачивался у нас на глазах. Но мы ее даже слушать не стали, настолько было противно.

И вот, спустя четыре года я вижу, что нихрена не изменилось. Ей все так же надо быть в центре внимания и она готова на все лишь бы софиты не переключились на кого-то другого.

От этих воспоминаний все внутри опять закипело и я резко завел мотор. Моя мать умерла еще до того как я был в состоянии сохранить хоть какие-то воспоминания о ней, Инна Витальевна относилась ко мне как к сыну и я никогда не смогу понять как Полина была способна на такое поведение.

Байк дернулся с места, Полина вроде как пыталась оставить между нами место, но как только я набрал скорость, она невольно скатилась вплотную ко мне. Руки она упрямо держала на специальной ручке сзади. И правильно, нехрен меня отвлекать. Мне хватало уже того, что в боковое зеркало я видел ее ноги и несмотря на то, что она попыталась зажать свою юбку бедрами, материал предательски разлетался, открывая обзор на кружево чулок и немного голой кожи над ними.

Я в очередной раз порадовался, что на байке не надо вести светскую беседу. Не представляю о чем бы мы говорили, окажись сейчас в одной тачке. Хотя хрен бы она села в мою машину, сама понимает к чему это могло бы привести.

Мы объехали пробку, она реально тянулась на пару километров, и через несколько минут я уже тормозил у ее дома.

Она в мгновение слетела с байка, будто он ее обжигал, сняла шлем и бросила его мне в руки с такой силой, что я чудом не свалился с сиденья. От Бемби не осталось и следа, она снова включила холодную стерву. Что, нахрен, опять на нее нашло??

– Я тебе не говорила адрес, – процедила она с подозрением.

Я мысленно обругал себя всеми нецензурными словами, что знал, а знал я реально много.

– Макс упоминал куда ты переехала от отца.

Она недоверчиво подняла брови.

– Серьезно? И прям подъезд указал? И ты сразу запомнил! Какая чудесная память!

И на этом, даже не попрощавшись, она скрылась в подъезде. Стерва. Я, конечно, не рассчитывал, что она пригласит меня на кофе, но блин, могла бы хоть спасибо сказать!

Как я мог так облажаться с адресом?

Макс действительно говорил куда она переехала, а вот подъезд я узнал сам, когда хрен знает зачем притащился сюда и сидел как придурок в тачке, пока не увидел ее машину и ее саму. Что ж, у всех свои слабости. Моя слабость – Полина Воронцова. И пусть я всем нутром ненавидел то, во что она превратилась, иногда я любил представлять, что все могло бы быть иначе. Ключевое слово иногда! – напомнил я себе. – Иногда, блин, а не каждый вечер, как это происходит после того что случилось на треке.

Глава 17

Не помню как добежала до квартиры, помню только, что порадовалась, что в лифте я была одна, а то наверняка соседи бы услышали как сильно колотит сердце в груди.

Господи, этот день когда-нибудь закончится?

Это что сейчас было? Откуда он знает мой адрес? В то, что Урицкий следил за мной, поверить было сложно. Разве что чтобы проколоть шины моей тачки, но если такое желание у него и было, до реализации дело ни разу не дошло. Я скорее поверю, что в этом доме живет одна из его многочисленных пассий и он просто увидел меня случайно. А Макс? Я думала, что он давно не проявляет никакого интереса к моей жизни, а оказывается, даже адрес мой знает. Хотя, наверняка, адрес он узнал у отца, чтобы убедиться, что моя квартира не лучше его, а то такой несправедливости он бы не пережил.

Зря переживал, папа бы его ни за что не обделил, сыну он арендовал квартиру где-то в центре, в одной из многочисленных высоток с видом на весь город. До сих пор помню восторженные отзывы Алины… Как будто она бы променяла их особняк на квартиру.

Стоит отдать должное отцу, меня он тоже в выборе не ограничивал. ЖК, который я выбрала был не таким шикарным как у брата, но зато находился ближе к универу, а значит утром я