На языке непрофессионалов это означает, что я ехала по федеральной автостраде с трупом и полумертвым вервольфом на скорости шестьдесят миль в час. На спусках, да с хорошим ветром в хвост, фургон мог давать и семьдесят пять. А вот на подъемах мне везло, если я шла на пятидесяти. Я могла бы двигаться и быстрее, но с риском вывести из строя мотор. Почему-то мысль о том, что я застряну на обо-, чине со своим нынешним грузом, заставляла меня убирать ногу с газа. Шоссе впереди простиралось некрутыми спусками и подъемами и отличалось, полным отсутствием живописных видов, если, конечно, вам нравится пустынный скрэб. Мне не хотелось думать о мертвом Маке, о Джесси, испуганной и одинокой, — и об Адаме, который, возможно, умрет, потому что я решила увезти его, а не обращаться к стае. Поэтому я взяла свой сотовый.

Сначала я позвонила соседям. Денис Картер — слесарь-водопроводчик на пенсии, его жена Энн — медсестра, тоже на пенсии. Они поселились рядом года два назад и приняли меня в семью, когда я починила их трактор.

— Да. — Голос Энн после всего, что я испытала сегодня утром, звучал так нормально, что я несколько мгновений не знала что сказать.

— Простите, что звоню так рано. Но меня вызвали по срочному семейному делу. Я ненадолго — всего на день-два, но, пожалуйста, проследите, чтобы у Медеи была еда и вода.

— Не волнуйся, дорогая, — ответила Энн. — Мы за ней присмотрим. Надеюсь, ничего серьезного.

Не сдержавшись, я посмотрела в зеркало заднего обзора на Адама. Он все еще дышал.

— Серьезно. Заболел один из членов семьи отца.

— Поступай, как посчитаешь нужным, — решительно произнесла Энн. — Мы здесь позаботимся обо всем.

Только закончив разговор, я подумала, а не втянула ли я их во что-нибудь опасное. Мака не зря оставили на моем пороге — это предупреждение, чтобы я не совала нос в чужие дела. А я сую в них не только нос, но и всю голову.

Для Адама я делаю все, что могу. Но кое-что можно предпринять и для Джесси. Я позвонила Зи.

Зибольд Адельбертсмайтер, сокращенно Зи, научил меня всему, что я знаю о машинах. Большинство других очень чувствительны к холодному железу, но Зи Metallzauber[ «Колдун по металлу» (нем.). — Прим. перев. ] — так называют малых других, которые умеют обращаться с металлом. Сам Зи предпочитает современный американский термин «гремлин»; он считает, что он более соответствует его талантам. Однако я звонила ему не из-за его талантов, а из-за связей.

— Ja, — послышался грубоватый мужской голос.

— Привет, Зи, это Мерси. Хочу попросить тебя об одолжении.

— Ja, конечно, Liebling, — ответил он. — Что случилось?

Я колебалась. Даже в нынешние времена правило не выносить сор из стаи строго соблюдается, но Зи знает все о том, что происходит с другими.

Как можно короче я рассказала ему о прошлом дне.

— Так ты считаешь, что этот малыш-вервольф принес к тебе свои неприятности? Зачем тогда они забрали нашу kleine Джесси?

— Не знаю. Надеюсь, когда Адам поправится, он узнает больше. В Тройном городе появились по меньшей мере четыре новых вервольфа. Как ты думаешь, кто-нибудь из других мог их заметить?

Тройной город расположен вблизи резервации Уолла-Уолла, поэтому в нем больше, чем обычно, других.

— Ja, — тяжело согласился Зи. — Ты права. Я поспрашиваю. Джесси хорошая девочка. Она пробудет в руках этих злых людей не больше, чем мы допустим.

— Если будешь проходить мимо гаража, пожалуйста, помести за окном объявление, — попросила я. — В конторе под прилавком есть готовое «Закрыто на праздники».

— Думаешь, они придут за мной, если я открою вместо тебя? — спросил он. (Зи часто работал в гараже, если я уезжала из города.) — Может, ты и права. Ja, gut. Открою гараж сегодня и завтра.

Уже очень дано не слышно песен о Зибольде Адельбер-тсмайтере из Черного Леса, они забылись, но в Зи все еще есть что-то от Heldenlieder[Героический эпос (нем.). -Прим. перев. ], старинных немецких песен о героях.

— Вервольфу не нужен меч или пистолет, чтобы разорвать тебя на куски, — сказала я, хотя знала, что бесполезно спорить со старым гремлином, если он принял решение. — Твое металлическое колдовство против них не подействует.

Он фыркнул.

— Не тревожься обо мне, Liebling. Я убивал вервольфов, когда эта страна еще была колонией викингов.

Многие меньшие другие хвастаются своим долгожительством, но Зи мне говорил, что у многих из них продолжительность жизни сопоставима с человеческой. А вот сам Зи был действительно очень стар.

Я вздохнула и сдалась.

— Хорошо. Но будь осторожен. Если будешь в гараже, имей в виду, мне должны доставить запчасти. Проверь их, пожалуйста. Я раньше в этом месте не заказывала, но мой обычный поставщик больше не работает.

— Ja wohl. Предоставь это мне.

Затем я позвонила на автоответчик Стефана.

— Привет, Стефан. Это Мерси. Сегодня я уехала в Монтану. Не знаю, когда вернусь. Вероятно, в конце недели. Я тебе позвоню. — Я поколебалась, но у меня не было возможности приукрасить следующую часть. — Мне пришлось перевозить в твоем автобусе мертвеца. Но все в порядке: Елизавета Аркадьевна его очистила. Объясню, когда вернусь.

Упоминание о Елизавете напомнило мне еще об одном деле. Дом Адама находится в конце дороги, но он хорошо виден с реки. Кто-нибудь может заметить, что диван лежит посреди клумбы, и позвонить в полицию, если не прибрать достаточно быстро.

У меня был в телефоне ее номер, хотя я никогда раньше по нему не звонила. Я оставила ей сообщение на автоответчике: в дома Адама беспорядок, у меня на пороге лежал мертвец, Джесси исчезла, а я везу раненого Адама в безопасное место, — потом закрыла телефон и убрала его. Не знаю, что произошло в доме Адама, но это не мешало мне чувствовать себя виноватой и ответственной за неприятности. Если бы я не вмешалась, когда два бандита вечером пришли за Маком, были бы сегодня все живы? Если бы я отправила Мака в Монтану, к Марроку, вместо того чтобы посылать его к Адаму, что изменилось бы?

Мне не приходило в голову отрядить Мака к Марроку. Я не связывалась с Браном с тех пор, как он выслал меня из стаи, и он отвечал мне тем же. Я бросила быстрый взгляд назад, на синий брезент, под которым лежало тело. Что ж, теперь я сама везу Брану Мака.

Я вспомнила, как застенчиво улыбнулся Мак, когда я назвала ему свое имя. Вытерла щеки и глаза, но бесполезно. Я плакала о нем, о его родителях и брате, который даже не знает, что он мертв. Несомненно, они все сидят у своих телефонов и ждут его звонка.

Я спускалась с холмов к Спокану, когда более насущные потребности притупили мое горе и чувство вины: Адам начал шевелиться. Страх, что он умрет, сменился более сильным страхом, что он слишком быстро выздоровеет.

Мне оставалось проехать еще около двухсот миль, в основном по двухполосному горному шоссе, которое извивается между двумя десятками маленьких городков и где нельзя двигаться быстрее двадцати пяти миль в час. Последние шестьдесят миль — по дороге, которая на карте дорог штата отнесена к разряду «другие». Как я помню, в основном это гравий. Я подумала, что ехать нужно еще не менее четырех часов.