И так далее, каждый пытался выпендриться перед остальными – наконец и Джейк включился в игру. Потом выяснилось, что он травил малышей, курил марихуану, пробовал экстази, даже крал вещи из магазинов на центральной улице. Сюзанна никогда бы не поверила, что он способен на такое – да и на все остальное. Он отличал хорошее от дурного. Он знал разницу. Но осознание того, что делаешь нечто запрещенное, придавало остроты. Что важнее, для Джейка все обстояло так – чем хуже его поступки, тем больше его любили. Тем больше ценили.

Кроме того, правильные поступки не сделали его счастливым. Это Сюзанна узнала, когда поздно уже было помочь Джейку понять, почему. Может быть, дурные деяния тоже не принесли ему счастья, но так он чувствовал хоть что-то. Они заполнили пустоту у него внутри, помогли забыть о неудовлетворенности и растущей злости на мир.

Но Сюзанна только позже узнала, что чувствовал Джейк. Она не заметила в нем никакой перемены, отчасти потому, что внешне он не изменился. Та же одежда, те же привычки. По крайней мере, насколько знала Сюзанна, она тогда работала менеджером по подбору персонала в бухгалтерском агентстве, куда изначально устраивалась на полставки, но работа требовала все больше и больше времени, и в итоге она часто задерживалась допоздна и домой обычно приходила только к ужину. Он был чуть угрюмее, наверное, грубее, но у него же гормональный всплеск, так что этого даже можно было ожидать. Ради бога, он же подросток. Учителя Джейка тоже не заметили никакой разницы. Он был умнее других, вот в чем дело. Он скрывал изменения, прятался, чтобы только Скотт, Пит и Чарли все замечали. Умнее? Или трусливее? Учитывая, к чему все привело, возможны оба варианта.

Огонь.

План.

Они играли в ту же старую игру. «Что, если, представь себе, разве не круто было бы…». Только в этот раз поток фантазии превратился в реальность.

Для костра, как они рассказали позже, тащили все, что могло гореть, со свалки в кучу на пустыре на восточной оконечности места, где обычно собирались. Сначала там были только Чарли, Пит и Джейк. Скотт не пришел вовремя, и ну его, как сказали они, он знает, где нас найти, и пошли вперед и разожгли костер без него.

Чарли потом утверждал, что это только для смеха, чтобы убить время, но Сюзанна быстро поняла, что огонь для каждого из них был привлекателен по другим, более глубинным причинам. Боже, она знала взрослых мужчин, которые испытывали первобытный восторг при предложении что-то поджечь, так что, может, в этом все и дело, пещерная одержимость, во многом из-за возраста. Она помнит еще, как Джейк описывал огонь в мусорной урне тогда, в школе, какие прилагательные использовал для языков пламени. И Пит. Он явно нездорово восхищался огнем. Он был самым тихим в их компании, меньше всего хвастался, и поначалу, когда все выяснилось, он больше всех пугал Сюзанну, но потом эта эстафета перешла к Скотту, а потом к ее собственному сыну.

Игры с огнем: для них это не просто игра. В этот раз их версия игры «А что, если» приняла явный бодрящий оборот.

– Что будешь жечь? Выбор за тобой. Здание, вещь, человека. Что угодно.

Чарли признался потом, что так и сказал, что использовал почти такие слова.

– Ну, что же? – Джейк тогда еще взвешивал каждое слово, боялся сказать не то. И он видел, что Чарли хотел, чтобы спросили его. Поэтому он задал вопрос вслух:

– Соседский дом. Со всеми обитателями. Несомненно. Грязные цыгане. Папа уже миллион раз ходил к ним, просил заткнуться, сказал, что в следующий раз придет с бейсбольной битой. Я мог бы ему помочь.

Сюзанна представляет себе, как Чарли кидает что-то в огонь, как всплеск искр отражается в угольно-черных глазах.

– Но если сжечь дом соседей, разве не загорится и твой собственный дом? – Джейк и сам об этом думал, но задал очевидный вопрос Пит.

– Ну и что? Та еще дыра. На страховку построим новый. С бассейном.

Хохот в такт языкам пламени.

– Твоя очередь, малыш Джейки. Что бы ты сжег?

– Отцовский компьютер.

Пит и Чарли рассмеялись.

– Компьютер?

Джейк признался потом, что сказал не то. Рядом с предложением Чарли его вариант оказался слабоват. Но он стоял на своем.

– Да. И заставлю его смотреть на это. Он вечно в нем торчит, как только приходит с работы. Хотя он может не заметить, что комп горит, так и будет играть в свои дурацкие игры.

– Что за игры?

– Не знаю. Типа «Расхитительницы гробниц». Покер, когда мы с мамой ложимся спать, хотя он все отрицает.

– Старик играет в «Расхитительницу гробниц»? Как мило!

– Ничего милого. Ничтожество.

– Ну да. А компьютер, может, еще и не загорится, если только не полить бензином.

– Загорится. – Это Пит, до сих пор молча наблюдавший со стороны. – Все горит, если огонь достаточно жаркий.

– Ха. Это пиротехник в тебе заговорил? А ты что сожжешь, Пит? Подожди, дай угадаю…

Всё, ожидал услышать Джейк. Что угодно. Даже друзья считали увлеченность Пита огнем ненормальной. Ничего плохого, но немного слишком. Но Чарли не успел закончить – из-за деревьев, служивших забором вокруг их личного участка на том месте, появился Скотт.

– Ну, парни, и что тут ваша троица замышляет?

Потом все сказали – он злился. Щеки горели, густые брови нахмурены. Он нес сумку как портплед, опустил ниже, когда подошел. Странно, но когда он бросил сумку на землю, казалось, та извивалась.

– А ты где был? – поинтересовался Чарли.

– Дурацкое наказание, вот где. И так всю неделю.

– Кто это тебя?

– Да эта корова. С сиськами. Взъелась на меня с тех пор, как заметила, как мы пытались расплавить урну.

– Мисс Бёрч? – уточнил Джейк.

– Скорее мисс Сучка, – сказал Чарли, который всегда знал, как поднять Скотту настроение.

– Ха, точно. Мисс Сучка. Это про нее.

– Что ты сделал? – спросил Джейк.

– Ничего! Я о том и твержу! Я сорок пять минут чистил кисточки. Я тебе скажу, куда мне хочется заснуть эти кисточки. Прямо в зад этой тощей корове.

Судя по всему, Скотт пытался залезть под юбку однокласснице. Но когда та завизжала и мисс Бёрч обернулась от доски, Скотт уже демонстративно поднимал руки: «Я не виноват». Когда он ответил «ничего», он имел в виду, что ничего не докажешь. Поэтому мисс Бёрч наказала его на целую неделю на одном-единственном основании: за слова, которые он использовал, когда девочка обвиняла его, их-то все в классе ясно слышали.

Пит фыркнул и сменил тему:

– Так что будем жечь? Мы как раз это обсуждали. Человек, место или вещь. Выбирай что хочешь.

– Вечно ты об одном и том же, – проворчал Скотт, глядя на Пита. Он повернулся к костру. – И это слишком легко. Школу. И начну со стола этой тощей коровы, чтобы копы и кто там будет повесили все на нее.