– Надо было сказать, мама. Я думала, мы друзья. Думала, ты можешь все мне рассказать. Думала, ты мне доверяла.

– Эмили. Девочка моя. Моя храбрая красивая девочка. Я доверяю тебе. Доверяю. Извини, что обманула твое доверие.

Сюзанна пытается притянуть к себе дочь. Эмили не сопротивляется, и кажется, что между ними рухнула стена.

Они идут бок о бок, тяжело ступая по гравиевой дорожке. У могилы Джейка останавливаются посмотреть.

– Каким он был, мама? Как мне… я совсем не знаю, как мне к нему относиться. Ко всему этому. Поэтому я прихожу сюда. Попробовать… осмыслить… все это, наверное, но… – Эмили не заканчивает предложение, мотая головой.

– Я и сама мучаюсь, – признается Сюзанна. – Кое-что, что делают люди, не имеет смысла, если смотреть со стороны.

– Но этого мало. Когда происходит что-то плохое, нельзя просто пожать плечами и идти дальше.

На мгновение Эмили кажется маленькой девочкой, с которой Сюзанна гуляла по набережной Брайтона. Очень юной, но развитой не по годам, полной вопросов о мире. Как Сюзанна могла так ее недооценить? Как получилось, что она все это время ей не доверяла?

– Я не говорю, что не надо пытаться понять, – отвечает Сюзанна. – Наоборот. Только это не всегда возможно сделать, не в той мере, в какой нам бы хотелось. И даже если нам удается, надо еще научиться посмотреть на вещи – иногда на жуткие, ужасные вещи – с другой стороны. С самого начала. От истоков. Не так, как обычно, не… – Она прерывается в поисках слова.

– Задом наперед, – заканчивает за нее Эмили.

– Точно, – улыбается Сюзанна.

Они идут дальше, ко входу на кладбище, оставляя могилу Джейка позади.

– Извини, мама, – выпалила внезапно Эмили. – Я вела себя как идиотка. С Адамом. Если бы я не доверилась ему… если бы я не верила каждому его слову… а я даже влюбилась в него! Он получается… кто? Мой племянник?

Ее передергивает.

Сюзанна обнимает дочь.

– Послушай. Это не твоя вина, – объясняет она. – Понимаешь? Это я должна перед тобой извиняться. Запомни это.

На лице Эмили проглядывает улыбка.

– Адам точно знал, что делает, – говорит ей Сюзанна. – И с тобой, и со мной. Он нами обеими помыкал. Хотя в то же время им тоже кое-что руководило – он был во власти событий, к которым не имел никакого отношения.

Она чувствует, как Эмили напряглась.

– Звучит так, будто тебе его жаль. Он же пытался причинить тебе боль, мама. Он пытался причинить боль нам обеим.

– Да, ты права, – говорит Сюзанна. – Но и я в некотором смысле причинила ему боль. Или сама жизнь.

Эмили застыла.

– Ты хочешь сказать… Что ты говоришь, мама? Ты его прощаешь?

– Нет. Не знаю… Наверное, я всего лишь пытаюсь сказать, что не надо его ненавидеть, Эмили. Вот и все. Ради тебя самой и ради него. – Этот совет Сюзанна часто повторяла себе самой. И наконец впервые за последние две недели она смогла сама ему последовать.

Они идут дальше. Эмили не удовлетворена, Сюзанна чувствует это. Но пока что ее дочь погрузилась в задумчивое молчание.

– Твоя подруга, – произносит наконец Эмили. – Рут. У нее все хорошо? Что с ней теперь будет?

Сюзанне и самой это интересно. Угроза суда уже миновала, но это не значит, что она не будет страдать. Когда разумное человеческое существо оказывается ответственным за смерть другого человеческого существа, не так легко уйти без единого шрама. Сюзанна знает это, как никто другой.

– С Рут все будет хорошо, – отвечает Сюзанна. – Я об этом позабочусь. По меньшей мере, попытаюсь. Так же, как она всегда заботилась обо мне.

– Я бы хотела помочь, – заявляет Эмили. – Если смогу. Я не знаю, как именно, но когда мы вернемся домой, если я смогу что-нибудь сделать…

Когда мы вернемся домой…

Сюзанна останавливается. Они уже у самых ворот, на пороге остального мира. До этого момента она не знала, куда они пойдут дальше. Точнее, куда пойдет Эмили.

– Домой, – говорит Сюзанна. – Значит ли это…

– Это значит, что я люблю тебя, мама. И я по тебе скучала. Папа чудесный. Такой… серьезный, наверное, так. И немного тихий. Состарился раньше времени. Он всегда таким был?

Сюзанна не знает, плакать ей или смеяться.

– Нет, не всегда, – отвечает она.

– Он был очень добр ко мне, – продолжает Эмили. – Такой… внимательный, вот подходящее слово. И я хотела бы его навещать, узнать его получше. Но это не дом. Понимаешь? Дом у тебя, мама. Там, где ты.

Слезы навернулись на глаза. Сюзанна не может сдержать их.

– О, Эмили, – выдыхает она.

Притягивает дочь к себе, обнимает, удерживает – не понимая, как сможет когда-нибудь отпустить.

Нас переживет одна любовь[2].

Филип Ларкин

Через несколько недель после того, как я начал работу над романом, я получил хлыстовую травму шеи и в результате перенес череду микроинсультов. Мне безумно повезло: причину (повреждение позвоночной артерии) быстро нашли, а неприятные симптомы прошли за пару дней. Выздоровление, однако, заняло больше времени – больше даже, чем мне потребовалось, чтобы закончить эту книгу, и я обязан огромному количеству людей за их невероятную помощь и поддержку на протяжении этого непростого года. Я не могу найти достаточных слов, чтобы восхвалить потрясающий персонал Королевской больницы графства Сассекс в Брайтоне. Отдельное спасибо доктору Ники Гейнсборо, а также доктору Мариусу Вентеру в Госпитале Чэринг Кросс в Лондоне. Спасибо всем моим потрясающим друзьям и замечательной семье за терпение, любовь и поддержку. Вас слишком много, чтобы перечислить всех поименно, но я надеюсь, вы себя узнаете. И более всего выражаю любовь и благодарность моей жене Саре, которой я посвящаю эту книгу. Без нее книги бы просто-напросто не было.

Кэролин Вуд уже больше десяти лет является моим литературным агентом, и я не могу представить себе кого-либо другого на ее месте. Спасибо ей и всем остальным в Фелесити Брайан Ассошиэйтс. Также спасибо Кэти Лофтус и Аманде Берджерон, моим невероятным редакторам. Особенно хочу еще отметить Джейн МакЛафлин и Кэролин Притти, а также всю фантастическую команду, поддерживающую Кэти и Аманду в издательстве «Викинг и Беркли». Я безгранично восхищаюсь глубиной ваших талантов.