class="p1">Зато «мировое сообщество» показало себя в полной мере. Хорватские зверства «не замечало», если же сербы выгоняли хорватов со своей территории, поднимало шум об «этнических чистках». А председатель Президиума Югославии Месич, устроивший это бедствие, ушел в отставку. В парламенте Хорватии он произнес откровенную речь: «Думаю, я выполнил задание — Югославии больше нет». Хотя сломить Сербску Краину так и не получалось. Мало того, ее формирования стали переходить в контрнаступление, били противника. Но снова вмешались западные державы. Потребовали ввести в зону конфликта миротворцев под флагом ООН. Правительства Югославии, Хорватии и Сербии согласились. В начале 1992 г. в страну стали прибывать иностранные контингенты.

Сражения в Хорватии прекратились. Сербска Краина удержалась. Но она так и осталась без официального статуса, «самопровозглашенной». А независимость Словении и Хорватии сразу же признали и Америка, и Европа. И Россия тоже. (Немедленному признанию Македонии помешало ее название, яростно протестовала Греция, поскольку в ее составе также имеется область Македония.) Но следом забурлила еще одна югославская республика, Босния и Герцеговина. А она была многонациональной. 44 % жителей составляли босняки-мусульмане, 31 % — православные сербы, 17 % — католики-хорваты. Сербы были против отделения от Югославии, но референдум о независимости провели без них. Тогда сербы заявили, что не признают референдум, не подчиняются властям Боснии, а отделяются от нее, провозгласили в своих районах еще одно образование, Республику Сербскую.

Референдум о сохранении Югославии провело и центральное правительство — с непростительным запозданием. Но хорваты и мусульмане его бойкотировали. «За» проголосовали лишь две республики, Сербия и Черногория. Они и заключили договор о создании обновленной Югославии. А между тем в Боснии разгоралась война еще круче, чем в Хорватии. Все три силы создавали свои войска. В Боснии располагались военные заводы, склады оружия, каждый стремился захватить их. Сербы желали быть в составе Югославии. Хорваты — присоединить свои районы к Хорватии. Мусульмане — господствовать в республике. Дрались друг с другом, заключали соглашения. Например, сербы договаривались о перемирии с хорватами, чтобы сосредоточиться против мусульман. Но чаще хорваты объединялись с мусульманами против сербов. А «международное сообщество» снова освещало события с редкой избирательностью. Массовую резню хорватами и боснийцами замалчивало, а инциденты с участием сербов раздувало и выпячивало.

Обновленная Югославия стала оказывать помощь боснийской Республике Сербской федеральными войсками, авиацией. Но гневно отреагировали западные державы. Провели через Совет безопасности ООН решение о международных санкциях против Югославии. Запрещались поставки ей не только оружия, но и многих других товаров. Блок НАТО начал операцию «Морской монитор», взяв под контроль своими кораблями Адриатическое побережье. Потом добавился «Воздушный монитор» с наблюдательными (то есть, разведывательными) полетами над Югославией. Война в Боснии стала затяжной и самой жестокой на Балканах. Если в Хорватии число погибших достигало 20 тыс., то в этом конфликте — 100–110 тыс., количество беженцев превысило 2 млн.

Но войны гремели и в других странах. Одним из предательских актов Шеварднадзе на посту министра иностранных дел СССР стало подписание соглашений об «урегулировании» в Афганистане. Советская сторона выводила отсюда войска без всяких ответных обязательств США и Пакистана о прекращении помощи моджахедам. В афганскую трагедию внес свою лепту и другой «дипломат» того же пошиба, что Шеварднадзе, — министр иностранных дел РСФСР Андрей Козырев. Он заявил: «В Афганистане все готово к урегулированию — мешает только советская поддержка „экстремистов“ во главе с Наджибуллой». Правительство Наджибуллы, очень способного и умного политика, настоящего друга русских, предали.

С 1 января 1992 г. ему были прекращены поставки оружия, боеприпасов, гуманитарной помощи. В Афганистане стало худо с топливом, продовольствием, на этом играла оппозиция. Командиры правительственных войск стали переходить на ее сторону. Наджибулла был благородным человеком: когда измена обнаружилась вокруг него, он лично помог улететь последним русским советникам. Самому ему улететь уже не позволили взбунтовавшиеся подчиненные. Он укрылся в миссии ООН, Кабул заняли моджахеды. Но никакого «урегулирования» не произошло. Теперь различные группировки полевых командиров принялись драться между собой. А возле южных границ бывшего СССР вместо дружественного государства возник кипящий котел хаоса. Исламские эмиссары и боевики оттуда стали проникать в Среднюю Азию, на Кавказ. Из Афганистана хлынули и наркотики.

Другим опасным очагом стала вчерашняя союзница по Варшавскому договору, Румыния. Еще брежневский друг Чаушеску начал внедрять там шовинистические идеи — исторические легенды о «Великой Румынии». Вспоминали, что во времена оны ей принадлежали сопредельные области, в том числе и Молдавия. Чаушеску в 1989 г. свергли и убили военные, дорвавшись к власти. Но великодержавные химеры пришлись им очень кстати, кружили головы. А развал СССР и поддержка Запада укрепляли надежды, что эти замыслы вполне реальны — ведь в 1918 г. Антанта охотно подарила румынам российскую Бессарабию.

Действительно, Молдавия стала очагом воинствующего национализма, который подпитывали и западные спецслужбы, и Бухарест. Так же, как в Прибалтике, в Кишиневе объявили «преступным» пакт Молотова — Риббентропа, позволивший Сталину отобрать у Румынии Бессарабию и образовать Молдавскую ССР. А за требованием выхода из СССР откровенно просматривалось «продолжение», присоединение к южным соседям. Однако Молдавская ССР в 1940 г. составилась из двух частей, Бессарабии и Молдавской автономной республики, районов севернее Днестра. Они побывали в составе Румынии только в период оккупации, когда Гитлер подарил их Антонеску (назвавшему их Транснистрией). Большинство населения здесь составляли русские, и ни к румынам, ни к сепаратистам они теплых чувств не испытывали.

В 1989 г. в Молдавии был принят закон о языке, молдавский язык признавался государственным. При этом намечался перевод письменности с кириллицы на латиницу, на румынскую транскрипцию. В 1990 г. молдавский Народный фронт выступил с требованием переименовать республику в Румынскую Республику Молдова. Две центральных газеты в Кишиневе стали выходить с эпиграфом «Мы румыны — и точка!». Все это вызвало забастовки и манифестации в Приднестровье. Сторонники сохранения СССР созывали митинги и в Кишиневе, но Народный фронт жестоко разгонял их, были убитые. Засыпали угрозами и били даже депутатов Верховного Совета Молдавии от Приднестровья. Они вынуждены были покинуть заседания. Создали свой, отдельный Верховный Совет и провозгласили Приднестровскую республику. Этот шаг был воспринят в штыки не только в Кишиневе, но и правительством Горбачева в Москве.

В марте 1991 г. Молдавия бойкотировала референдум о сохранении СССР, но Приднестровье участвовало и проголосовало «за». А когда Советского Союза не стало, противостояние совсем обострилось. Молдавия стала независимой. Но и Приднестровская республика приняла декларацию независимости, причем сохранила на своей территории конституцию и законы СССР. Разделились даже органы милиции: одни подчинялись приднестровским властям в Тирасполе, другие — правительству в Кишиневе. Оно принялось формировать собственную полицию, армию, батальоны «волонтеров». Скрытную, но активную помощь оказала Румыния. В Приднестровье тоже стали создавать Республиканскую гвардию,