– Скажи, Кэссиди, – произнесла женщина. – Чем ты занимаешься?

Кэсс выпрямилась и чопорно ответила:

– Я недавно закончила магистратуру. Всегда хотела вместе с отцом управлять семейным бизнесом.

Гэвин улыбнулся матери:

– У вас с Кэсс много общего – обе увлеченные бизнес-леди.

Мейве наклонилась к девушке и заговорщически прошептала:

– Будь осторожна, моя дорогая, когда кто-то из мужчин Каванах делает тебе комплимент. Они обычно с подвохом.

– Я не удивлена, – ответила Кэсс, смерив Гэвина взглядом, от которого у него побежали мурашки.

Подошел официант с салатом «Цезарь», и беседа перешла на более обыденные темы. Кэссиди ела с аппетитом, и Гэвин воспринял это как добрый знак. Она как-то сказала, что обычно чувствует себя лучше вечером. Может быть, ей удастся получить удовольствие от ужина.

– Что на ужин, мам? Ты говорила, что повар что-то приготовил?

– Увидишь, – с улыбкой сказала Мейве. – Скажу только, что это привезли сегодня утром на самолете с острова Принца Эдварда, так что блюдо будет свежим и вкусным.

Когда пустые тарелки из-под салата были убраны, официант вернулся с огромным серебряным подносом и поставил его аккуратно в центр стола.

– Устрицы из Колвилл-Бей. Приятного аппетита!

Мейве поблагодарила мужчину. Конор восхищенно присвистнул. Гэвин испытал приступ голода – блюдо выглядело аппетитно.

Кэссиди, однако же, отреагировала совершенно иначе. Вскочив на ноги и едва не перевернув стул, она побледнела и в панике оглянулась.

– Прошу прощения. Когда она убежала, Гэвин почувствовал на себе две пары глаз.

– Пойду посмотрю, как там она, – произнес он, чувствуя неловкость и тревогу.

Мейве положила руку ему на плечо, задумчиво глядя на сына:

– Она, наверное, в туалете. Я сама проверю. А вы, мальчики, ешьте, но оставьте и мне.

Когда они остались с братом, Конор в замешательстве потер подбородок.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Гэвин посмотрел на устрицы в жирном соусе, и его желудок тоже подпрыгнул.

– Ничего, – ответил он. – Абсолютно.

Кэссиди согнулась над раковиной, чувствуя себя хуже некуда. Так плохо ей еще не было. Когда стало немного легче, она вышла из кабинки туалета и увидела Мейве, сидящую у затейливо украшенного туалетного столика. Желудок Кэсс снова сделал сальто.

– Миссис Каванах, я не слышала, как вы вошли.

Женщина улыбнулась:

– Ты беременна, дорогая?

Кэссиди нервно сглотнула, стараясь не думать об устрицах.

– Нет, мэм, ну что вы.

Мейве покачала головой:

– Я знаю, что мои сыновья ведут активную сексуальную жизнь. Не то чтобы я любила это обсуждать, но все же я не настолько наивна, чтобы делать вид, что не в курсе. Гэвин никогда раньше не приводил домой девушку.

– Но я просто его знакомая, зашла с визитом, вот и все.

– И потому выбежала из-за стола?

– Прошу прощения, я не хотела быть грубой.

Как бы плохо и неловко ни чувствовала себя Кэссиди, она поняла, что женщина беспокоится за сына. Она вновь заговорила:

– Может быть, это заразно, вам лучше не находиться рядом со мной.

Мейве широко улыбнулась, и сразу показалось, что эта элегантная женщина с каштановыми волосами, едва тронутыми сединой, явно моложе лет на пятнадцать.

– Ты беременна от Гэвина?

– Нет, ну правда.

– Меня впечатляет твоя стойкость, но я могу спрашивать тебя хоть всю ночь. Скажи мне, милая, скажи правду.

У Кэсс подогнулись ноги, и она обессиленно опустилась на оттоманку.

– Хорошо. Да, я беременна.

– И отец – Гэвин?

– Да. Но он так не думает… точнее, он просто не уверен. Он требует тест на отцовство.

Мейве поморщилась:

– Сколько тебе лет, Кэссиди?

– Двадцать три.

– Ты хотела забеременеть?

– Нет, мэм, вовсе нет. Но вышло так, как вышло, и теперь я намереваюсь сделать все, что в моих силах, чтобы позаботиться о малыше.

– А что думают твои родители?

– Мама умерла, когда я была маленькой, а отец в ярости.

– Бедная девочка, – покачала головой женщина. – Я бы хотела тебе помочь, если бы могла.

Кэссиди протянула к ней руки:

– Я знаю, вы желаете мне добра, но это нам с Гэвином нужно обсудить только вдвоем. Прошу вас, не сердитесь. Вы очень добры. Но я уже чувствую себя предательницей за то, что рассказала вам, не посоветовавшись с ним.

– Я понимаю. И я не проговорюсь. Но мне кажется, я могла бы пролить свет на поведение моего сына. Может быть, зайдешь завтра на чай? Сюда, в отель. Нам нужно познакомиться поближе.

– Я уверена, что Гэвину это не понравится.

– Он ведь привел тебя на обед, не так ли? Может, он еще и не совсем готов признать, что станет отцом, но думаю, в глубине души он знает правду.

– Вы не все знаете, – сказала Кэссиди.

Про себя она подумала: «Например, того, как мы с Гэвином провели безумную ночь сумасшедшего секса».

– Могу то же самое сказать и тебе. Жду тебя завтра, Кэссиди, не разочаруй меня.

Женщины вернулись в столовую, и Кэссиди с облегчением увидела, что устрицы исчезли, а их место заняли блюда с аппетитной куриной грудкой и бурым рисом. Аромат еды раздразнил ее – она и не ожидала, что захочет есть.

Мужчины встали из-за стола, помогая дамам сесть. Гэвин бросил на девушку испытующий взгляд, и она слабо улыбнулась.

– Прошу прощения.

Что еще она могла сказать? Пытаться что-то объяснить лишь усугубило бы ситуацию.

К счастью, Мейве перехватила у нее инициативу.

– Расскажи нам о своей поездке, Конор.

Гэвин с охотой подхватил спасательный круг:

– Да, я ведь не видел тебя с того момента, как ты приехал.

Конору ничего не оставалось, как поддержать беседу:

– Я прекрасно провел время.

– Куда ты ездил? – спросила Кэссиди.

– В Швейцарию, а точнее – Люцерн. Я был одним из судей на юношеском лыжном соревновании.

Гэвин передал Кэссиди корзинку с домашней выпечкой.

– Конор раньше принимал участие в таких соревнованиях, а теперь управляет лыжным курортом здесь, в Силвер-Глен.

– Ты когда-либо представлял США? – спросила девушка, поражаясь между тем, насколько похожи между собой братья, – Конор был лишь выше и стройнее.