с ней наяву или во сне. Психотерапия и лекарства постепенно вывели Алену из трудного состояния затянувшегося горевания.

Сейчас Алене за 40, она мать троих детей. Материнство ей очень нравится. Алене по душе все, что связано с физиологическим аспектом материнства. Когда-то она любила прижиматься к матери и спать с ней в одной постели, а теперь дает это своим детям, теперь она — та, кто носит, кормит грудью и согревает ребенка своим телом. К счастью, у нее есть время и тепло, которые она может дать малышам. Ей не нужно, как ее маме, драить подъезды и отдавать детей в ясли с полутора лет. Но теперь Алена признается в новой проблеме: что будет, когда она больше не сможет рожать и быть физически рядом со своими детьми? А если что-то случится с мужем, к которому Алена тоже очень сильно привязана? В этом случае, считает Алена, ей снова грозит одиночество. Сможет ли она вынести такое положение дел, при котором рядом с ней никто не спит, когда ей некого носить на руках, гладить и обнимать? Сам факт того, что Алена задается подобными вопросами, показывает, насколько выросли ее способности к адаптации, психологическая устойчивость и сознательность. У нее есть возможность подумать о своих чувствах, предвидеть новые этапы жизни, такие как отделение выросших детей, а значит, ей легче будет пережить их.

Что произошло?

В моей практике было несколько похожих историй — женских и мужских. По-видимому, подобный склад личности и подобный строй отношений с матерью не зависят от пола (хотя многие практики-психотерапевты чаще наблюдают их между матерью и сыном). Нюансы этих историй могут разниться. В случае с Аленой мать — женщину не слишком эмоционально тонкую — раздражала чувствительность дочери, у нее не было ни времени, ни сил, ни желания нянчиться с дочкой. В детстве Алене вечно не хватало тепла. При этом у нее действительно были проблемы с общением, а живое воображение создавало навязчивый образ смерти матери, собственного сиротства и одиночества, которое на самом деле было не воображаемым, а реальным — Алена была чем-то вроде эмоционально недоношенного ребенка, полусироты при живой, но вечно занятой и раздражительной маме.

Что делать?

Итак, вы — тот ребенок, которому требовалось больше ласки и тепла, чем могла дать ваша мама? Что, если вы рано осиротели, если мама надолго вас покидала и вы все детство скучали по ней?

1. Вам нужны периоды регресса — возможность почувствовать себя маленьким и нежным. Попробуйте найти человека, рядом с которым у вас это получится. Есть ли у вас мудрая и теплая старшая подруга? Если нет, годится и не самое близкое знакомство. Вам уже не нужно «утыкаться маме в передник» — хватит простой возможности выпить вместе чаю со старенькой соседкой по даче и услышать ее знакомый с детства голос. Если таких людей у вас нет совсем, пройдите по местам, где жили когда-то, возьмите в руки вещь из детства, посвятите вечер разглядыванию старых фотографий.

2. Донашивайте себя сами. Как бы вы хотели, чтобы вас побаловали? Что даст вам ощущение покоя и безопасности хотя бы на время? Необязательно, как советуют популярные статьи по психологии, нянчить своего внутреннего ребенка: тепло нужно и взрослому человеку. Любовь к себе взрослому выражается немного иначе: если малышу нужна главным образом ласка, кормление, поддержка — то забота о себе как о взрослом человеке подразумевает личное пространство, время на хобби или творчество, возможность проживать и выражать эмоции.

3. Возможно, для вас, как и для Алены, окажется важна возможность быть мамой, оказаться в материнской роли в детско-родительских отношениях. Но есть опасность использовать детей только как источник тепла: любить их как малышей, тискать и обнимать, заботиться, но не дать достаточно простора для развития. Если вы замечаете, что вам как матери грозит такая опасность, поразмышляйте над своим желанием «вечно оставаться мамой малышей», чтобы его смягчить. Лучше всего это делать с психотерапевтом.

Часть III

Холод и отчуждение

Мама Алены из последней истории была слишком занята, чтобы дать дочери достаточно ласки и внимания. Но все же она не пренебрегала дочерью, позволяя быть рядом с собой, когда могла. А в этой части книги мы поговорим о случаях, когда отношения между мамой и ребенком вообще лишены какого бы то ни было тепла. Если родителям из предыдущих двух частей, несмотря на их несовершенство, мы чаще всего сочувствуем, то одни истории этой части могут вызвать у читателя чувство страха и бессилия, а другие — глубокую грусть. Подобные истории встречаются в жизни, к сожалению, чаще, чем хотелось бы. Возможно, некоторые из них — о вас. Если в вашей родительской семье присутствовали насилие, равнодушие, злоупотребления, знайте: во-первых, вы не одиноки, во-вторых, со многими травмами можно работать и не давать им определять всю последующую жизнь.

«Иди учи уроки»

Эту историю рассказала моя клиентка Таня.

На одной из сессий Таня поделилась со мной горем: ушла в мир иной любимая бабушка, с которой у Тани с детства были особенные отношения. Она приезжала к Тане дважды в год на месяц, и еще один месяц летом Таня гостила у бабушки в маленьком городке. В Москве они ходили по театрам (бабушка была большим любителем оперного пения и романсов). Летом они вместе пололи огород, ходили в магазины и по грибы, по вечерам читали и пели песни. Когда Таня выросла, она с удивлением обнаружила, что другие родственники (двоюродные сестры, ее собственная мать, а также мамин брат, ее дядя) не разделяют ее чувств к старшей родственнице. Почему-то звонила бабушке и интересовалась ее здоровьем одна только Таня. Девушка не слишком вдумывалась в происходящее до тех пор, пока у бабушки не обнаружились серьезные проблемы со здоровьем. Родственники охотно скинулись деньгами на лечение, но заниматься подбором врача и клиники, ездить к бабушке или принимать ее у себя никто не хотел. Кроме Тани.

Таня задумалась о том, почему родственники не хотят общаться с бабушкой. Она задала этот вопрос двоюродной сестре, с которой была в хороших отношениях.

— Баба Валя? — удивилась двоюродная сестра. — Ну, она же такая железная всю жизнь, с ней никаких теплых отношений ни у кого нет. Она отталкивает всех, сочувствия не принимает, общих интересов ноль, поговорить не о чем. Неудивительно, что никто не хочет с ней возиться. Еще скажет что-нибудь жесткое. Неприятный она человек. И, говорят, была очень строгой училкой.

— Мама — человек советский, — сказал дядя (сам —