Выстраиваемая «по науке» оборона рассыпалась, как карточный домик, зал превратился в комнату ужасов, где продолжала вволю пировать стремительная смерть. Тем временем сталкер напялил на голову крепление тепловизора — наверное, собственного — и крикнул Буке:

— Видишь ее?! Огонь!

Попасть в химеру, да еще в темноте, — это все равно что пытаться застрелить собственную тень: легко впасть в отчаяние, и тогда конец неизбежен. Единственное, что сейчас помогало стрелкам, — ограниченность движений чудовища в пространстве. Чтобы метнуться от стены к стене, мутанту требовалось поменять вектор движения, а значит — чуть сбавить скорость. В эти моменты и стоило ловить в прицел стремительное сильное тело. Бука не мог похвастаться меткостью и реакцией, но был уверен, что по крайней мере несколько пуль всадил в эту живучую гадину. Попугай компенсировал меткость огневой мощью своего РП. Когда хищница заметила главный источник опасности, ее тело уже было изрядно нашпиговано металлом. В какой-то момент химера должна была ослабнуть — но двух стволов для этого явно было мало. И когда Бука увидел сверкнувшие в темноте жуткие глаза, ему стало совершенно ясно: это приговор. Монстру достаточно единственного броска, чтобы расправиться с обоими стрелками. Тут же предательски заклинил «калаш», и Бука вжался спиной в стену в ожидании неизбежного. Чернильная тень взмыла в воздух, Бука со сталкером в отчаянии рванули в разные стороны, что было уже совершенно бесполезно. Но с тенью что-то произошло: Бука скорее ощутил, чем увидел, как та болезненно дернулась в воздухе, и лишь мгновение спустя услышал глухой звук выстрела. Тяжелая туша врезалась в стену и рухнула, больно придавив ему ногу.

Наступила тишина. Это была страшная, мертвая тишина. Бука, морщась от боли, выдернул ногу из-под трупа мутанта. Черное тело продолжало вздрагивать, по шкуре пробегали странные волны, но хищник, судя по всему, уже не представлял опасности.

Бука поднялся на ноги — стоило порадоваться тому, что с ногой все в порядке: перелома не было, лишь боль от ушиба, которую легко подавить. Только радоваться было не с руки: все помещение, наполнившееся едкой пороховой гарью, было усеяно трупами. Полегли все — кто от зубов и когтей мутанта, кто от пуль обезумевших от страха товарищей. И лишь одинокая фигура сержанта застыла в дальнем углу. Он все еще сжимал в руках СВД — убойную штуку в умелых руках. Дышал сержант тяжело и часто, ужас застыл на его лице. Пожалуй, этому парню кошмары обеспечены до конца жизни — если только ему удастся выбраться из разросшейся как раковая опухоль Зоны.

— Хороший выстрел, приятель, — треснувшим голосом произнес Попугай, осматривая труп мутанта. Склонился над огромной уродливой головой, прищурившись, осмотрел рану — одну из многих, но единственную — прямо под мощной броней черепа. — Прямо в нервный узел — надо же! Не пробовал в лотерею играть? Глядишь, «лимон» выиграешь с таким везением!

Даже на трупе было видно, как продолжает регенерировать умирающее тело: раны затягивались прямо на глазах, хотя и не так быстро, как на живой твари. На всякий случай сталкер приставил ствол пулемета к затылку чудовища и дал пару «контрольных» очередей. Подергивание туши прекратилось. Сержант не выказывал особой радости по поводу удачного выстрела, он продолжал молчать, вытянувшись у стены, будто боясь пошевелиться.

Распахнулась дырявая, в решето расстрелянная дверь, и в помещение осторожно, один за другим, выставив перед собой стволы автоматов, вошли солдаты. Следом медленно, как призрак, в пороховом дыму возник полковник. Бодрости в его походке поубавилось, как и пафоса в речи.

— Что же вы так, братки, а? — глухо проговорил он. Присел у одного из тел, коснулся рукой, вздрогнул: тело было без головы.

Поскользнувшись в крови, упал один из солдат. Он длинно и сочно выругался, и это привело застывшего сержанта в чувство.

— Товарищ полковник, — бесцветным голосом проговорил он. — Уходить отсюда надо…

— Отставить панику! — не слишком уверенно сказал полковник. — Осмотреть тела — может, кто живой остался — и за мной. Эй, сталкеры — ко мне!

Попугай неторопливо поставил на пол пулемет, подхватил свой «калаш» и многозначительно посмотрел на Буку. Оба подошли к полковнику.

— Значит, так, — сказал тот. — Сейчас дам вам несколько бойцов, сбегаете к арсеналу — это недалеко от комендатуры. Притащите патронов, сколько унесете, гранаты, пару РПГ — ну, сержант в курсе. Надо как следует закрепиться, чтобы такого не повторилось…

Он кивнул на лежащие у ног тела, слабо выхваченные лунным светом. Попугай внимательно посмотрел на полковника: ему было что сказать этому умнику. Но он сдержался: очевидно, имелись у него и собственные виды на эту вылазку. Уже покидая здание комендатуры, глядя, как солдаты суетливо баррикадируют проходы, Бука подумал, что все это уже было, давным-давно пройдено, но почему-то до сих пор так и не стало уроком для тех, кто привык строить карьеру на крови подчиненных.

Группа двигалась медленно, повинуясь коротким приказам Попугая, дублируемых сержантом для троих перепуганных бойцов. Сталкер шел след в след за Букой, держа в руке детектор аномалий. Он почти не смотрел на экран: наверное, был уверен, что эта «тварь» впереди него просто не может вляпаться в какую-нибудь дрянь, приготовленную Зоной. Пожалуй, он слишком хорошо изучил свою добычу, свой Большой приз, который намеревался выгодно продать ученым.

Бука двигался не спеша, вслушиваясь в коварную ночь. Он снова начал чувствовать ЕЕ, Зону. Перед внутренним взглядом медленно проявлялась призрачная картинка, невидимая простым людям: трудно описываемая схема ловушек и сюрпризов, принесенных новой волной, нахлынувшей с темных земель. Вон, по правую руку, словно рассыпавшиеся капли, мертвенно тлеют небольшие «комариные плеши» — вполне достаточные для того, чтобы расплющить, как тараканов, неосторожных прохожих. А вон у ворот, почти неощутимый, вращается смертоносный зев «воронки». Туго придется тому, кто вздумает прорываться сквозь ворота — хоть на грузовике, хоть на танке.

Такова она, Зона — предпочитает ставить ловушки на самых очевидных для человека направлениях. Наверное, оттого и выживают из сталкеров только самые сдвинутые и подозрительные — те, кто не верит в очевидные пути, кто из природного скепсиса готов хоть на брюхе дать крюка в лишний километр, кто не ноет и не сетует на судьбу, а понимает главное: это Зона, бояться ее надо и уважать.

Он застыл на месте и сделал знак другим остановиться. Шедшие позади замерли и даже дыхание затаили — страх заставлял солдат повиноваться гражданским, которые чувствовали себя в этом аду куда увереннее. Бука медленно опустился на одно колено.

Дорогу преградило тело. Он сразу узнал его — того самого капитана, который допрашивал его и даже строил планы на продажу своего подследственного. Точно, это был он — только мертвый, с застывшим выражением запредельного ужаса на лице. Непонятно, отчего капитан умер — никакой аномалии поблизости не наблюдалось, мутант же здорово подпортил бы его внешность. Может, работник комендатуры оказался просто излишне впечатлительным и помер от сердечного приступа — такое тоже случается. Зона — она убивает по-разному.