Впрочем, не услышать выстрелов было невозможно. А не заметить неслабый пожар – и подавно!

Князь не стал делать из произошедшего секрета – тела бандитов привезли в город и выложили на площади. И не только бандитов – там много кто ещё рядом лежал…

Но… никакого шума не поднялось, население если и не одобрило вслух произошедшего, то явного протеста никто не высказал. А вот детей разобрали по семьям – даже никого просить специально не пришлось.

Князь же распорядился теперь всегда направлять нам копию со всех записей. И не он один, кстати…

– Ох ты ж, мать твою… – Собеседник аж посерел.

Вполне его понимаю! Услышать, что на подведомственной территории долгое время орудовала нехилая такая шайка работорговцев, спокойно проходившая через все блокпосты и заставы, – тут кого угодно кондратий посетит! А уж главного княжеского безопасника – тем более!

Ибо с него и первый спрос!

Более того, когда наш особист изложил ему показания пленников – в части, касающейся их высоких покровителей, – мужику и вовсе поплохело. Мало того что от князя неминуемый кирпич прилетит, так ещё и неведомые сообщники работорговцев могут втихаря нож под ребро засунуть.

Короче, попал Никодимыч промеж двух огней! Конкретно так попал…

– И ты говоришь, что у них встреча должна быть? – смотрит он на Николая.

– Да. Как караван за пределы княжества выходит, сюда отправляется гонец. С золотом, которое он должен передать покровителю.

– Встреча личная? Лицом к лицу?

– Нет, конечно! Посыльному, разумеется, такую персону светить не станут. Встречаются два доверенных человека. Золотоноша и тот, кого этот тип пришлёт.

– Через посредника, стало быть… – кивает безопасник. Он уже вполне пришёл в себя. И передо мной сидит собранный и конкретный спец. Мы не были с ним ранее знакомы, но по описаниям знаю, что Павел Никодимович Горяев – из бывших оперов. И, судя по ухваткам, он был вполне толковым оперативником.

– Не удивлюсь, – продолжает наш особист, – что золотоноша может назад и не прийти. Такое бывало…

Никодимыч не возражает.

Что стоит жизнь рядового бандита по сравнению с жизнью высокопоставленного чиновника? Да ни фига она не стоит! Величины просто несопоставимые!

– Где будет встреча?

– Трактир «Бегущий кабан». Четверг и суббота – в эти два дня, вечером, там его будут ждать.

– Как они друг друга опознают?

– Тот, кого должен встретить посланец, будет за столиком один.

– За каким-то конкретным? – Бывший опер собран и деловит.

– Да. Третий справа, если от входа смотреть. Пароль: «Присесть можно?» Отзыв: «Занято, не видишь?» Вторая фраза-опознаватель: «Так нет же никого рядом!» Ответ: «Это сейчас нет… Потом придут!» Третья фраза: «Ну вот я и пришёл!» Ответ: «А морда не треснет с перепоя?» После обмена ключевыми фразами посланец должен сесть – обязательно рядом слева, и ни на какой другой стул. Отдаёт золото, получает расписку…

– Чего?! – изумляется безопасник. – Они там что, совсем из ума выжили? В таких делах – и расписки? Мол, я, такой-то и такой-то, получил кило золота за пособничество работорговцам?

– Ну, – усмехается Николай, – думаю, что там какая-то безобидная фраза будет… Да и сильно я сомневаюсь, что оная записка в руки этим «бизнесменам» попадёт… Впрочем, думаю, что курьера никто в такие тонкости посвящать не станет.

– Скорее всего, – кивает Горяев. – Я бы на их месте так и поступил…

Почему мы вообще к нему пошли?

Вопрос серьёзный! Нам вообще-то и по основному вопросу с ним работать предстоит, так что случай этот, столь внезапно подвернувшийся, очень даже кстати оказался. Вот и прокачаем – чем дышит мужик?

Разумеется, никто прямо от городских ворот к нему не попёрся. Сначала мы прикинули – кто может подменить или уничтожить записи в журналах учёта?

Уж точно не безопасник – он их обычно уже из канцелярии княжества получает. А там уже фиг чего помудруешь – всё уже в опись включено, подмену или отсутствие страницы заметят быстро. А хоть и не заметят – так отметка в деле есть. «Журнал номер такой-то, брал для ознакомления Иван Иваныч…» Взял тогда-то и тогда-то вернул. Обязан дежурный сотрудник журнал перелистать и все положенные контрольки [2] проверить. Риск спалиться – чрезвычайно высок!

Не Горяев это – он и без того первым под подозрение попадает. Слишком всё очевидно и потому маловероятно.

Должен быть кто-то другой… Тот, кто не только в документах может подчистку сделать, но и тот, кто способен вовремя дать нужную информацию.

Может, это безопасник?

Безусловно!

А кто ещё? Есть ли такой человек вообще?

Наш особист только плечами пожал.

– Да я, с места не сходя, сразу несколько человек назову! Начальник канцелярии – раз! Начальник торгового департамента – два! И… – тут он призадумался… – Начальник городского УВД…

Понятное дело, что расследовать ещё и эти шашни нам совсем не с руки. Вот и решили озадачить этим вопросом Горяева – он-то, пожалуй, тут самое заинтересованное лицо!

Выстрел оказался снайперским – клиент тотчас же допёр, что в его интересах размотать эту цепочку до самого конца. И как можно скорее, пока князь не сделал своих выводов…

Самым простым делом тут оказался выбор курьера – на это согласился один из пленных охранников каравана. Особого выбора у него, в принципе, и не было – на горизонте недвусмысленно маячила виселица. Их всех и не повесили-то только потому, что не хотели срывать операцию. Нет, вздёрнуть их по-простому, на суку, можно было ещё на месте боя. Но таких вот деятелей принято казнить прилюдно, при большом стечении народа. Чтобы это выглядело максимально наглядно. Помнится, один из князей в петлю даже мертвяков засунул – для наглядности. Живыми-то он тогда всего пятерых взял, а вот совместно с прочими – очень даже впечатляюще получилось!

Так что курьеру предоставили выбор между неминуемой виселицей – и пожизненным запретом вступать на территорию княжества. Стоило ли говорить, что он предпочёл? В обмен на свои услуги он получал снаряжение, дробовик и сорок патронов плюс пяток золотых монет – игра стоила свеч!

Операцию готовили тщательно! И местный безопасник постарался, да и мы в стороне не остались. За каждым шагом курьера, получившего самое всамделишное золото, следили не менее пяти пар глаз!

Никодимыч вызвал откуда-то из окрестностей самых доверенных людей, справедливо полагая, что в городе слух о каких-то непонятных приготовлениях вполне может достичь совсем не тех ушей. Ну а мы, со своей стороны, подстраховали его. Максимально незаметно – но со всей осторожностью. Так, чтобы уже и самим не привлечь ненужного внимания.