Я нашла старую кочергу, водрузила сейф на камень и, размахнувшись, ударила изо всех сил. Грохота было достаточно, но толку — ноль, лишь маленькая царапина. Еще пара попыток тоже не дали результата.

— В таких случаях следует использовать мозги, а не грубую физическую силу, — часто говорил Майк Вирту и оказывался прав.

Я перенесла сейф в дом и решила заняться им, немного отдохнув и приведя себя в порядок. Достала из холодильника запотевшую бутылку пива и растянулась на диване. В последнее время я часто раздумывала над тем, кто мог знать о моем уходе от Аниты. Получается, за нами все время следили, возможно, при помощи «жучков», которые я, несмотря на ежедневные поиски, так и не обнаружила. Да, немного же я стою как профессионал…

Меня начало трясти. После того странного вечера в Москве я осмотрела себя самым тщательным образом, но неужели все же не заметила, что мне в тело вживили какое-то микроустройство? От ужаса я покрылась красными пятнами, кожа зачесалась. Сбросив с себя одежду, я побежала в ванную и, сорвав со стены самое большое зеркало, какое только было в доме, принялась себя рассматривать со всех сторон. Затем взяла косметическое зеркальце и принялась изучать свою кожу сантиметр за сантиметром. Ни шрама, ни пятнышка. Расчесывала волосы до тех пор, пока не заболела голова, — тоже ничего. Схватила металлоискатель и обследовала все тело, даже залезла в рот, изучила каждый зуб. У меня было всего две пломбы, и выглядели они по-старому. Натянула хирургическую перчатку и обследовала себя изнутри. Ничего нового. Еще раз перетряхнула все вещи, которые у меня были с собой в баре «Свобода». Возле кожаной куртки металлоискатель подал сигнал, но виной тому были кнопки и молния. Прощупала все швы; в районе плеча обнаружилось небольшое уплотнение. Я отпорола рукав, но нашла лишь запасную кнопку, застрявшую между кожей и подкладкой. Чувствуя себя идиоткой, я все же выбросила ее подальше.

Я ни на секунду не поверила версии, что Аниту убил бомж, но и впадать в истерику и придумывать тайные союзы и масонские заговоры тоже не собиралась. И едва ли милиция была подкуплена. Просто кто-то счел, что, если подкинуть готовое решение в виде бомжа-алкоголика, вряд ли дело будут серьезно копать дальше. Московская милиция была перегружена проблемами и нераскрытыми преступлениями, и мне не верилось, что грубый констебль Лайтио или даже улыбчивый министр иностранных дел смогли бы заставить ее бросить все силы на раскрытие убийства какой-то финской гражданки.

Находясь в России, я пыталась изучить тот феномен, который в литературе называют русской душой, но поняла, что это совершенно бесполезно. При первой встрече русские казались самыми очаровательными дружелюбными людьми, несколько слов на родном языке легко открывали дорогу к их сердцу. Но некоторые вещи при них обсуждать не стоило. Многие финны искренне считали, что мы должны благодарить своего восточного соседа, поскольку без него до сих пор жили бы под шведами. И за то, что Советская Россия подарила Финляндии независимость.

Когда я жила в Штатах, мы часто беседовали о том, почему во время войны Финляндия выступала на стороне Германии. Я пыталась объяснить своим американским друзьям, что на тот момент у нас был небольшой выбор: Сталин или Гитлер. Я бы не взяла на себя смелость утверждать, что тогда Финляндия сделала правильный выбор, став союзником Германии, но, с другой стороны, в одной упряжке со Сталиным мы на долгие годы попали бы за железный занавес, как это произошло с прибалтийскими странами.

Включив телевизор, я принялась листать каналы и остановилась, увидев знакомое лицо.

Выступала депутат парламента Хелена Лехмусвуо. Она входила в число постоянных посетителей ресторана Моники, была хорошо знакома с хозяйкой и поддерживала ее проект в Мозамбике. Хелена работала в области прав человека и свободы слова, но после того, как вслух сказала, кого считает организатором убийства Анны Политковской, получила прямое распоряжение от руководителей страны закрыть рот. Теперь она комментировала приказ Путина вывести войска из Грузии и размышляла над словами президента России, что он-де считает развал Советского Союза страшной геополитической трагедией. Лехмусвуо выступала против строительства ядерных электростанций и критиковала зависимость финнов от российских энергоносителей. Она говорила очень уверенно, как и присуще человеку из большой политики, и я решила послушать ее еще.

— Финляндии следует перейти к программе энергосбережения и таким образом уменьшить свою зависимость от восточного соседа.

Когда ведущий задал ей вопрос о национальной конкурентоспособности и грядущем кризисе, у меня запищал телефон: пришло текстовое сообщение. На экране высветился номер соседки-пенсионерки: она писала, что на днях вроде бы снова видела возле нашего дома Юрия Транкова.

У меня похолодело в животе. Неужели эти подонки станут угрожать тем, кто живет со мной в одном доме? Разумеется, выяснив мой адрес, они узнали, что в квартире я не одна, и использовали картину с изображением рыси в качестве черной метки.

Я сунула в холодильник недопитую бутылку пива, спрятала сейф в подпол сауны и быстро вышла. Вскарабкавшись на вершину ближайшей скалы, огляделась. Моросил дождик, вдали виднелось серое, как волчья шкура, море. Надо мной с криками пролетела стая гусей, не меньше тридцати крупных птиц. Осень, птицы улетают на юг, и я вполне могла прикинуться орнитологом, наблюдающим за их повадками. Или грибником, который решил провести отпуск на даче, чтобы всласть нагуляться в лесу и пособирать грибов. В грибах я разбиралась хорошо, спасибо дяде Яри.

Мы с дядей вели спокойную жизнь, размеренный ход которой прервался лишь однажды. Тогда я училась во втором классе, и учительница физкультуры организовала в школе спортивный клуб. Я не могла его посещать, поскольку занятия проводились в четверг после уроков, а во второй половине дня автобус в сторону нашего дома уже не ходил. Сама учительница жила в нескольких километрах от школы и однажды вызвалась подвезти меня. Наверное, пожалела бедную девочку, которая росла без матери, часто ходила в разных носках и у которой пуговицы на платье всегда были пришиты белыми нитками. Мы играли в лапту, забирались наперегонки на канат, нам было весело. А после учительница подвезла меня до дома и высадила из машины, явно ожидая приглашения зайти. Мне очень хотелось показать ей Фриду, но я знала, что дяде это не понравится. Я вежливо поблагодарила и объяснила, где лучше развернуться. Затем вбежала во двор, оглядываясь в поисках Фриды.

За дверью меня поджидал дядя, и никогда раньше я не видела его в такой ярости. Он покраснел, кончики усов дрожали от возмущения.

— Это еще что такое? Что ваша учительница делала в нашем дворе?

— Она подвезла меня после занятия в спортивном клубе. Ну, помнишь, я тебе про него рассказывала… Я думала, тебя нет дома…

Я заплакала от страха, потому что никогда раньше не видела дядю таким злым.

— У нас кончились дрова, и мне пришлось задержаться. К счастью, я вовремя услышал звук мотора и успел спрятать Фриду! Ты что, не понимаешь, рысь — это наша с тобой тайна! И никто не должен про нее знать, иначе ее заберут и отвезут в зоопарк или вообще убьют.