Ей инстинктивно хотелось прикасаться к его возбужденной плоти с тех пор, как она впервые увидела его обнаженным, но в прошлом Рион всегда отводил ее руку в сторону. Теперь, воодушевившись приятными прикосновениями к его груди, она отмахнулась от воспоминаний и прикоснулась к нему.

Либби почувствовала, как Рион замер. Его дыхание стало громким, учащенным и прерывистым. Она подняла глаза и ощутила восторг, видя, как на него действует ее ласка. Его глаза были широко раскрыты и наполнены желанием. Она продолжала его ласкать. Глаза Риона потемнели. На этот раз он ее не останавливал.

Он не останавливал ее по меньшей мере до тех пор, пока оба не поняли, что доведены до предела.

Рион тут же обратил внимание на свой бумажник. Он уже разорвал серебристую упаковку на пакетике, когда до Либби дошло, что ему не обязательно предохраняться – она принимала противозачаточные таблетки. Она принимала их только для того, чтобы во время путешествий заранее знать, когда наступят месячные, которые раньше были нерегулярными. Других причин принимать противозачаточные средства у Либби не было. Но она поняла, что все испортит, если сейчас внезапно пустится в объяснения, когда Рион уже решительно обхватил ее за ягодицы…

Сильный Рион ловко приподнял Либби и шагнул вперед, чтобы она уперлась спиной в стену. Она ахнула и обхватила его ногами за талию.

Их близость была бурной и прекрасной. Когда все закончилось, оба какое-то время были неподвижны и хранили молчание.

Затем Рион заговорил:

– Теперь ты понимаешь, что мы оба хотим одного и того же, женушка?

А затем он поставил Либби на холодный мраморный пол. На его лице снова появилось выражение непоколебимой властности.

– Нет, – смело заявила она, – теперь я понимаю, что тебя заводит моя непокорность.

Рион застыл.

– Твоя непокорность?

Либби поняла, что права, в тот же момент, когда увидела беспомощное выражение его лица. Он говорил, будто хочет, чтобы она просто осталась в семейном гнездышке, подразумевая, что на время проведения предвыборной кампании любая женщина может играть роль его жены. Но когда Либби бросила ему вызов, показала, какой независимой женщиной стала, Рион лишился покоя. Он занимался с ней любовью так, как никогда прежде. Словно в глубине души он действительно хотел того, что не имело отношения к предстоящим выборам, власти или успеху. И Либби показалось, что она только что увидела первый отблеск света в конце темного тоннеля.

– Неужели ты считаешь случайностью тот факт, что твое желание возникло в тот самый момент, когда я ясно дала понять, что не позволю тебе меня контролировать?

Он громко рассмеялся:

– Нет, дорогая. Это просто вопрос времени: как долго ты бы стала этому сопротивляться?

– Значит, то, что ты занялся со мной любовью прямо тогда, – всего лишь прекрасно спланированный ход, верно? Я так не думаю, Рион. Я не повиновалась тебе. И хотя это ужасно тебя разочаровало, ты так возбудился… – Она медлила, по-прежнему напоминая себе, что это оказалось правдой. – Ты так возбудился, что даже забыл о своем драгоценном селекторном совещании.

Он мельком взглянул на часы:

– Значит, забыл. Но, осмелюсь сказать, никто не пострадает оттого, что я его пропустил, уделяя время своей жене.

Либби так сильно прикусила нижнюю губу, что почувствовала кровь на языке. Итак, хотя их близость была единственным, что не имело никакого отношения к его предвыборной кампании, Рион по-прежнему будет ее использовать.

Либби схватила юбку и топ с пола и быстро оделась.

– Ну, если все действительно так, зачем об этом умалчивать? Мы можем отправиться в твой офис и установить там веб-камеру, чтобы твои коллеги могли получить видеосвидетельство твоей внимательности к жене.

Рион с отвращением скривил губы:

– Не веди себя как распутница.

– Думаешь, тебе больше понравится, когда я стану покорной женушкой, так? Отлично, поживем – увидим.

Вероятно, Либби следовало провести полчаса в магазине секонд-хенда, чтобы купить себе там подходящие обноски. Но пятнадцать минут спустя, услышав, как Рион спускается по лестнице, она была уверена, что добилась желаемого эффекта. Она нацепила выцветшую старую юбку до лодыжек, которую всегда брала с собой, чтобы надеть ее поверх шортов и прикрыть ноги, если придется вести туристическую группу в какой-нибудь храм или церковь. Поверх топа Либби напялила оранжевую тунику, которая лучше смотрелась с поясом и ботинками, но совсем не сочеталась с длинной юбкой. Надев фартук Эриклеи и, припорошив лицо мукой, Либби уверовала в то, что теперь являет собой воплощение асексуальности.

Рион быстро разговаривал по-гречески, входя в гостиную с опущенной головой и прижимая телефонную трубку к уху. Он извинялся за свое отсутствие на селекторном совещании. Она тут же положила на стол скалку, которую только что выудила из ящика кухонного стола, и напрягла слух, чтобы услышать, осмелится ли Рион сказать в свое оправдание, что проводил время с женой.

Но как только Либби приготовилась это выяснить, скалка скатилась со стола и с грохотом упала на мраморный пол.

Рион тут же посмотрел на Либби. Она решила не ругаться, а вежливо шепотом извинилась, затем быстро нацепила блаженную улыбку, которую решила держать на губах столько, сколько потребуется, чтобы выяснить, действительно ли произошедшее показалось ей отблеском света в конце тоннеля или это был просто мираж?

Рион оглядел ее с головы до ног, словно сумасшедшую, затем повернулся и пошел в противоположном направлении. Он повернулся к ней лицом только тогда, когда закончил телефонный разговор.

– Какого черта ты делаешь?

Либби пальцем сняла с ложки мед и сунула палец в миску для приготовления теста.

– Ох, понимаешь, заканчивается печенье, которое приготовила Эриклея, поэтому я подумала, что лучше мне приготовить еще. – Она притворилась, что изучает найденный рецепт. – А ты уже уходишь?

Рион посмотрел на свою свежую белую рубашку и настороженно кивнул, будто опасаясь, что проговорится и она опять за ним последует.

– Сегодня вечером у меня встреча в предвыборном штабе.

– Ну, удачи, – сказала она, хотя ее едва не стошнило от собственного приторно-сладкого тона. – Я все еще буду здесь, когда ты вернешься домой, именно так, как ты хочешь.

– Не именно так, как я хочу, – произнес он, растягивая слова.

– Нет? – с надеждой спросила она.

– Нет, – выдохнул он и, внезапно подойдя к ней сзади, вынул ее правую руку из миски, засунул ее палец себе в рот и принялся неторопливо слизывать с него мед. – Я бы предпочел, чтобы было похоже на это…

Тело Либби было охвачено жаром даже через десять минут после того, как Рион отпустил ее руку, одарил ее долгим взглядом и ушел на встречу.