– Никогда не видел, чтобы так яйца варили, – с одобрением прокомментировал Ибрагим. – Тебе надо изобретателем устроиться. Или в цирк.

Я не то, чтобы устала сопротивляться, а как-то просто выгорела… слегка. Невозможно держать накал постоянно. Это как плыть против течения – гребешь, гребешь, а всё еще на одном месте. Силы заканчиваются и отдаешь себя волне. Куда тянет – туда и плывем. Страха уже никакого не было, только обида за то, что с тобой обращаются как с вещью. Вещью усталой и, что греха таить – голодной. По крайней мере, подумала я, позавтракаю. Силы мне ещё понадобятся.

Да и этот подлец, в принципе, на цыпочках ходит, старается.

То ли от нервных переживаний, то ли от необычности ситуации, а аппетит у меня разыгрался, и подношение Русланово пришлось как нельзя кстати. Я следка надкусила его произведение и аккуратно выпила желток. Не кусать же эту кулинарную бомбу. Представляю, как бы я выглядела вся в яичном желтке. Марку надо держать.

Мм! Вкуснотища! Не подавая вида, что мне понравилась, откусывая маленькими кусочками, я довольно-таки быстро расправилась с едой. Могла бы еще съесть, но не будем терять лица.

– Ибрагим, ты будешь? – Руслан предложил тому следующую порцию.

– Нет, – отказался тот. – Я поеду, мешать не хочу. Еще снег пойдет, два часа ехать буду. Я как Дед Мороз, вам всё приготовил и ушел.

– На деда Мороза ты не тянешь, – ответил Руслан. – Так, слегка отмороженный.

– Кто сейчас не отмороженный? Зима начинается.

– И что Ибрагим, – сказала я в спину направляющегося к дверям Ибрагиму, – оставишь меня тут прикованной в наручниках?

– Слушай, – недовольно ответил он. – Это ваша кровать, его и твоя, я какое право имею вам советы давать? Ваша жизнь – веселитесь, как хотите.

И не прощаясь вышел.

– Что теперь? – обратилась я к Руслану, тестируя ситуацию. – Мне всё время на твою скучную морду смотреть? Взял на себя смелость украсть – давай, развлекай.

Даже самой интересно стало, что он делать собирается.

– Ну, жонглировать я не умею, но на руках ради тебя похожу, – заявил он и с маху встал на две руки, вверх ногами. Несколько раз перебрал руками по полу, ловя равновесие и наконец довольно эффектно зафиксировал себя вверх тормашками.

Я с любопытством оглядела оголившийся под съехавшей ему на голову рубашкой рельефный живот с четкими кубиками мышц и аккуратную дорожку волос, тянущуюся от ремня к пупу. На школьниц такое действует сногсшибательно, наверное.

Спружинив руками, он вернул себя в нормальное состояние, встав на ноги.

– Браво, – я похлопала свободной рукой об одеяло. – Что дальше, будешь фокусы показывать?

– Я не против, – самодовольно сообщил он. – Но для этого нам надо ближе познакомиться.

– Наглец. Сам себе фокусы показывай.

Он весело подмигнул и, протерев два бокала салфеткой, наполнил их вином.

– Есть превосходный сыр.

– То есть ты думаешь, что если меня напоить, дела твои пойдут легче? – скептически оценила я его предложение.

– Практически в этом уверен! Бокал вина способен снести стену любого непонимания и согреть душу.

Неопределенно кивнув, я приняла вино и посмотрела на него поверх стакана.

– За знакомство тост уже звучал, – высокопарно объявил он. – Давай выпьем за понимание.

– Давай, – согласилась я. – Мне бы не мешало понять, что у тебя в голове.

Я бы на самом деле была не против разобраться в бардаке, происходящем в его мозгу.

Понравилась я ему, это очевидно. Но видит ли он за этим нечто большее или просто использует меня как инструмент для достижения своих целей?

– Тебе нравится Куба? – спросил он.

– Не знаю, – я от неожиданности отхлебнула как следует. – Пока не была.

– Я уверен, – он проницательно заглянул мне в глаза, – что тебе обязательно понравится. И понравится вдвойне, если Кубу для тебя открою я. Там особенной синевы небо – высокое как нигде. Бирюзовое море… тонкий, как шелк песок. Я был бы счастлив вместе с тобой увидеть всё это еще один раз, а может еще и сто раз.  Сто раз даже лучше. То, что ты можешь увидеть там под водой, навсегда изменит твоё отношение к морю.

– Я в курсе – приходилось бывать на Карибах, в той же Доминике, – меня не так просто удивить новым.

– Нет, Куба — это другое. Там живут свободные, хотя и не богатые люди. Полные собственного достоинства, и не привыкшие прислуживать. Мне эта их черта очень импонирует.

– Про свободу ты вовремя заговорил, – я потрясла прикованной рукой. – Самому не стыдно?

– Стыдно, конечно. Но не очень. Когда следует выбирать между свободой и красотой у меня в постели, я выбираю тебя.

– Я у тебя на кровати, а не в постели, – логично заметила я. – Губу раскатывай с осторожностью. А то я тебя сильно разочарую, – я слегка толкнула ногой, мешая его попытке сесть ближе.

Не обращая внимания на мои движения, он подсел ближе, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.

– Оболью! – предупредила я. – Не нарывайся.

Сама же была крайне заинтересована посмотреть продолжение попыток сближения от этого изобретателя.

– У тебя очень красивые ноги, – не смущаясь продолжил он.

– Кто бы мог подумать, первый раз слышу, – с иронией кивнула я, отпивая из бокала. Тебе надо учебник написать по обольщению.

– Жизнь – это и есть учебник по обольщению. Могу я снять с тебя носки?

– Вот тут ты точно оригинален! Это я еще никогда в жизни не слышала! – мне даже весело стало. – И что ты там собираешься увидеть?

– Я хотел бы увидеть твои пальцы, – проникновенно заявил он. – Как говорят, пальцы ног – это продолжение души человека.

– Кто так говорит?

– Я говорю. Вот только что сказал, – он был почти убедителен.

– Не знаю. Душу в пальцах мне ещё не искали.

Не обращая на это внимания, он легко взял меня одной рукой за голень и, слегка приподняв, стянул носочек. Потом повторил с второй ногой. Я с интересом наблюдала, готовясь врезать ему как следует.

– Красота! – восторженно произнес он. – Это – самые красивые ноги, которые мне приходилось видеть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он легонько провел указательным пальцем от мизинчика вдоль стопы вниз. Я оставила это без комментариев. Подышал на свои ладони и растёр их между собой, нагревая.