Я постаралась не закатывать глаза, а спросила просто:

— Как именно вам помочь?

— Видите центральный камин? Нужно надавить на выступающую часть верхнего украшения.

Вот не странно ли, что он точно знает, как выбраться из ловушки?

Странно.

И непонятно, кто его поймал…

Впрочем, я сильно сомневалась, что мужчина ответит мне на возникшие вопросы. И не хотела пока выходить из роли хорошей девочки, которая спешит на помощь. Я ведь собиралась быть ему полезной? Хотела проявить себя? Вот и пожалуйста. Могу это сделать.

Осторожно, бочком, прижимаясь к стенам и минуя довольно глубокие ямы, я подошла к камину и нащупала необходимый “рычаг”.

— Нажмите на него… — донеслось со стороны узника.

Я надавила, и тот неожиданно легко ушел вниз. А клетка — буквально рухнула.

— … плавно. — закончил мужчина, уже со стоном, и лежа на полу.

— П-простите! — испугалась, что он сломал что-нибудь и бросилась к нему, перепрыгивая через пустоты. Я помогла ему вылезти из развалившейся тюрьмы. — Не думала… что оно так.

— Вы вообще мало думаете, — неприязненно заявил мне грубиян.

И двинулся прыжками в сторону выхода.

Я — за ним.

В этом месте одной мне точно не хотелось оставаться…

Мужчина шел по знакомому маршруту быстрым, размашистым шагом — мы быстро добрались до центрального холла.

Весь обратный путь я пыталась сообразить, как бы с ним заговорить половчее. И убедить его в своей незаменимости — но так и не сообразила. Решила только, что снова попробую угостить своей стряпней. И направилась на кухню.

— Куда вы?

— Приготовлю что-нибудь сытное, — постаралась мило улыбнуться ему.

— Нет. Идите за мной.

Я чуть запнулась, но поспешила следом. Возле уже знакомой комнаты, где я его видела читающим, он замедлился, отпер дверь ключом. А, зайдя внутрь, прошел к дальнему углу и распахнул дверцы чего-то вроде секретера.

И достал оттуда золотой.

— Ваш расчет. И прощайте.

— Но… — открыла я рот.

— Мало? — скривился, — Вот еще один.

Я смотрела на две блестящие монеты на его ладони, на которые, при должной экономии, можно было жить много девяток, но никак не могла решиться взять их.

Что толку, если я выиграю немного времени? Навыков рабочих у меня от этого не прибавится, как и рекомендаций и рабочих мест в окружабщих городах. А здесь я хотя бы чувствовала себя нужной…

— И двух мало, — вскинула я голову с уверенностью, которую не особо испытывала, — я хочу полный мешочек. За… год всех лун!

Лицо мужчины застыло… то есть если раньше и была какая мимическая подвижность, то сейчас оно будто окаменело. Зато в глазах на несколько мгновений отразилось что-то такое… что-то такое страшное, что сердце пропустило удар.

Обреченность, злость, отвержение. Будто его душа — тяжелый камень, тянущий его на дно в полном мраке, а его чувства только в черно-серых тонах. И голос его сделался пугающе-металлическим, когда он произнес:

— Уборки и готовки будет недостаточно за такую огромную сумму… Полагаю, вы предлагаете и прочие услуги.

Я даже ответить ничего не успела.

Потому что он швырнул меня на стоявшую неподалеку кушетку и одним резким движением разорвал ворот моей ветхой рубахи.

… но все будет хорошо…

— Мужика себе хотела? Получай! — цедила я сквозь зубы, вбивая земные ботинки в иномирную землю. — Статистику сломать? Доказать что-то кому-то?! Доказала?!

Я знаю, что я делала. Почему вопила все это в воздух.

Я пыталась не сорваться в истерику.

Хотя мне было сложно и больно.

И обидно до ужаса.

Ведь на лице — все еще ощущение его дыхания.

В памяти — жестокость действий и провалы глаз, в которых не было ничего человеческого, но желание сделать что-то нехорошее другому. Желание злого обиженного мальчишки, который сам видел только нехорошее!

А на теле… ожоги резких рывков и прикосновений. Схватил меня, изорвал одежду, навалился…

И оглушающий визг в ушах. Мой собственный визг.

Я почти сразу вырвалась, конечно. Завизжала и взбрыкнула так, что, будь он легче, до потолка подлетел бы. А так — только свалился с меня. И почему-то не пытался схватить снова. Просто сидел на полу и насмешливо. Насмешливо! смотрел, как я сама на пол падаю, подскакиваю, ворот рубашки запахиваю и отступаю… а потом бегу…

Хорошо хоть в голове не настолько помутнело, чтобы сбежать просто так из замка. Не заскочив на кухню, не собрав свои пожитки, еду в узелок.

Хорошо, что первый порыв вышвырнуть золотые монеты, которые буквально прилипли к моей руке… как? как я не заметила? что за магия? — сменился практичностью. И я упрятала их в тайный кармашек.

Хорошо, что мне никто не попался на пути из замка. И прочь, прочь отсюда! От этого одичавшего идиота, который вдруг возомнил себя самцом, которого хочет любая самка!

Даже если у них здесь так принято… даже если обычно все его разговоры с девицами так и заканчивались… даже если я невольно повод дала… Было сложно, больно и обидно!

И такой взрыв чувств был мне совсем не свойственен.

Я всю жизнь пестовала свою адекватность и спокойствие. Я все пребывание здесь старалась действовать разумно и последовательно. А сейчас… как на разрыв. Будто время, что жила в Уйвидеке, я была вне времени и пространства, вне жизни. Свысока наблюдала за происходящим — и ничто меня особо не трогало, никто особо не трогал.

И вдруг ожила. Лицом об асфальт включилась в происходящее.

Я дотопала до ограды и ворот и толкнула створку.

Ага, как же… открылась она.

ЗамкА там не было и в прошлый раз, меня магия впустила…

— Магия впустила, а ярость выпустит, — прошипела и со всей силы навалилась на кованые переплетения. Напподала им. Потом вспомнила, что вещи здесь вполне магические и приступила к долгим и нудным переговорам.

Не шелохнулись.

— Ну и ладно, — буркнула и полезла через верх.

Ворота были высокие и чуть скользкие из-за прилипшего к ковке мха, а я — не слишком ловкая. Но уж слишком велико было мое желание выбраться отсюда…

— А-аа! — завопила, когда меня сбросило вниз. Хорошо хоть не придавило ничем… И не сломала ничего.

— Значит, изгородь, — прорычала, и попыталась протиснуться сквозь переплетения. Но тут же поняла бесполезность затеи: продвинься я еще немного, оставлю на острых шипах не только свою и так не многочисленную одежду, но и кровь, сердце и почки…