Айвен, смеясь, крутился на черном кожаном кресле за столом в приемной Элизабет. Он слышал, как она в другой комнате разговаривает по телефону и назначает встречу своим скучным взрослым голосом. Но как только она повесила трубку, он услышал, что она опять напевает ту самую песенку. Он засмеялся про себя. Песенка была ужасно привязчивой, и если мелодия запала вам в голову, избавиться от нее уже практически невозможно.

Он все быстрее и быстрее крутился в кресле, делая пируэты на колесиках, пока его не начало мутить. Он решил, что крутиться в кресле — его самое любимое занятие. Он знал, что Люку очень понравилась бы такая игра, и, вспоминая грустное маленькое личико, прижатое к окну машины, он задумался, и кресло замедлило ход. Айвен очень хотел съездить в гости на ферму, а дедушке Люка явно не повредило бы немного веселья. В этом они с Элизабет были похожи. Два скучных старых йынчукса.

В любом случае расставание с Люком дало Айвену возможность понаблюдать за Элизабет, чтобы потом написать о ней отчет. Через несколько дней будет собрание, и для своей команды он должен сделать доклад о том, с кем в данный момент работает. Они все время так делали.

Если за несколько дней он окончательно убедится, что она не видит его, он снова сможет сосредоточиться на Люке. Может быть, несмотря на свой многолетний опыт, он что-то упустил, общаясь с ним.

У Айвена закружилась голова, и он поставил ногу на пол, чтобы остановиться. Он решил выпрыгнуть из крутящегося кресла, как будто это движущаяся машина. Он эффектно покатился по полу, как делают актеры в кино, и, посмотрев вверх, увидел девочку-подростка, стоявшую перед ним с открытым ртом и наблюдавшую за тем, как кресло вертится само по себе.

Она оглядела офис, пытаясь выяснить, есть ли там кто-нибудь еще. Нахмурившись, направилась к столу, как будто шла по минному полю, и тихо, словно боясь потревожить кресло, положила на стол сумку. Затем посмотрела, не следит ли кто за ней, и на цыпочках приблизилась к креслу, чтобы как следует рассмотреть его, выставив при этом руки вперед, будто пыталась приручить дикого скакуна.

Айвен захихикал.

Увидев, что все в порядке, Бекка в недоумении почесала в затылке. Может быть, Элизабет встала с кресла прямо перед ее приходом? Она ухмыльнулась, представив себе, как Элизабет, словно маленькая девочка, крутится на кресле, с убранными в тугой пучок волосами, в одном из своих строгих черных костюмов, с болтающимися в воздухе ногами. Нет, эта картинка была совершенно нереальной. В мире Элизабет кресла служили только для того, чтобы на них сидеть. И, воспользовавшись своим по назначению, Бекка немедленно приступила к работе.

— Всем доброе утро, — раздался из дверей пронзительный голос. В комнату впорхнула Поппи с фиолетовыми волосами; на ней были широкие джинсы с вышитыми цветами, туфли на платформе и цветастая футболка. Как обычно, каждый миллиметр ее тела был покрыт какой-нибудь краской.

— Хорошо ли прошли выходные? — Она всегда пропевала фразы и ходила по комнате, пританцовывая и размахивая руками со слоновьей грацией.

Бекка кивнула.

— Чудесно. — Поппи, подбоченившись, встала перед Беккой. — Что ты делала на выходных, Бекка? Вступила в дискуссионный клуб? Ходила на свидание и до смерти надоела своей болтовней какому-нибудь парню, а?

Бекка перевернула страницу книги, которую читала, не обращая на нее никакого внимания.

— Ничего себе, здорово, звучит потрясающе! Знаешь, мне так нравится дружелюбная атмосфера нашего офиса.

Бекка перевернула страницу.

— Да что ты? Наверное, пока с меня достаточно новостей, если ты не против. Что за… — Она отпрянула от стола Бекки и замолчала.

Бекка не отрывала взгляда от книжки.

— Оно так делает с самого утра, — тихо сказала она скучающим тоном.

Теперь настала очередь Поппи замолчать.

В офисе на несколько минут воцарилась тишина, при этом Бекка продолжала читать, а Поппи, не отрываясь, смотрела в пространство перед собой. Элизабет заметила, что ее сотрудницы надолго замолчали, и выглянула из-за двери.

— У вас все хорошо, девочки? — спросила она.

Таинственный скрип был ей единственным ответом.

— Поппи?

Не поворачивая головы, она ответила:

— Кресло.

Элизабет вышла из своего кабинета и посмотрела в ту же сторону. Стоящее за столом Поппи кресло, все забрызганное краской, от которого Элизабет уже много месяцев уговаривала ее избавиться, с громким скрипом вертелось вокруг своей оси. Тем временем Бекка продолжала невозмутимо читать книгу, как будто это была самая нормальная вещь в мире.

Поппи издала нервный смешок. Они с Элизабет подошли ближе, чтобы выяснить, в чем дело.

— Бекка, — Элизабет еле сдерживала смех, — ты это видела?

Бекка так и не подняла глаз от страницы.

— Оно так крутится уже около часа, — тихо сказала она. — Останавливается, а потом снова крутится.

Элизабет нахмурилась:

— Это одно из твоих новых художественных творений, Поппи?

— Если бы! — ответила не оправившаяся от испуга Поппи.

Они молча наблюдали за вращением кресла. Скрип-скрип-скрип.

— Может, стоит позвонить Гарри? Наверное, что-то с винтиками, — рассуждала Элизабет.

Поппи вскинула брови.

— Ну да, конечно, именно с винтиками, — язвительно заметила она, с изумлением взирая на вертящееся разноцветное кресло.

Элизабет сняла невидимую пылинку со своего пиджака и прочистила горло:

— Знаешь, Поппи, тебе и правда следует переобить кресло — оно производит не слишком хорошее впечатление на клиентов. Гвен наверняка тебе что-нибудь подберет.

Глаза у Поппи широко раскрылись.

— Но оно и должно быть таким. Это проявление индивидуальности, продолжение меня самой. Это единственный предмет, на который я могу спроецировать себя в этой комнате. В этой проклятой бежевой комнате. — Она произнесла это так, будто говорила о каком-то заболевании, и с отвращением посмотрела вокруг. — А миссис Брэкен больше времени проводит не за работой, а за сплетнями со своими подружками, у которых нет других дел, кроме как таскаться сюда каждый день.

— Ты сама знаешь, что это не так. И запомни: не все разделяют твои вкусы. Кроме того, мы дизайнерская фирма и должны представлять меньше… альтернативного дизайна и больше такого, который люди могут использовать для собственных домов. — Элизабет еще какое-то время разглядывала кресло. — Оно выглядит так, как будто его загадила птица, у которой большие проблемы с желудком.

Поппи с гордостью посмотрела на нее:

— Я рада, что кто-то это понял.

— Ладно, я ведь разрешила тебе поставить эту ширму. — Элизабет кивнула в сторону ширмы, которую Поппи украсила всеми возможными цветами и тканями и которая служила перегородкой между ней и Беккой.