Женщина покачала головой:

— Нет. Джек тут ни при чем. Клянусь.

Джесс пристально вглядывался в ее лицо.

— Хорошо. Исключим Джека. Тогда чего ты боишься?

Что же ей делать?

— Сиенна!

— Я хотела бы признаться. Но это слишком…

— Ну, ты хотя бы попробуй.

Она замялась:

— Ты можешь обещать, что не сочтешь меня чокнутой?

— Ты кого об этом спрашиваешь? Парня, который разрисовывает себе лицо и мчится сломя голову, чтобы встретить солнцестояние?

Она наградила Джесса улыбкой. Удивительно, как действует на него ее улыбка!

— Хорошо, — согласилась Сиенна. Тем не менее она колебалась. Как объяснить ему, что она из другого времени?

— Сиенна!

— Дело в том… Видишь ли… дело в том, что это был две тысячи десятый.

Его брови поднялись.

— Не понял. Что «две тысячи десятый»?

— Год. Мой год.

— В каком смысле твой год?

Сиенна закрыла глаза:

— Думаю, нам не стоит сейчас говорить об этом.

— Сиенна…

— Я устала, Джесс. Все, чего мне хочется, — это спать.

Все, чего ему хотелось, — это получить ответ на свой вопрос. Но момент действительно не самый подходящий, поэтому он улыбнулся и сказал, что это отличная идея.

— Ты можешь спать здесь. Дом прогреется не скоро, но возле огня тебе будет тепло.

— А ты?

— Я лягу в спальне.

— Ты там замерзнешь.

— Ох эти женщины! Как они наивны. Запомни, индейцы не чувствуют холода.

Сиенна рассмеялась. Джесс сверкнул ответной улыбкой. Ему удалось-таки рассмешить ее.

— Хорошо, — согласился он, — я устроюсь в холле. Позови меня, если вдруг…

— Не уходи, — попросила она. — Останься со мной, Джесс. Пожалуйста. Просто ляг рядом и обними меня. И все. Ты сможешь это сделать?

Черт, нет! Он все же мужчина, а не святой.

— Ладно. Забудь, — быстро проговорила Сиенна, опуская глаза. — Дурацкая просьба.

Джесс дотронулся пальцами до подбородка Сиенны, приподнимая ее лицо. Мягко коснулся губами ее губ. А потом, опустившись на колено рядом с их импровизированной постелью, протянул ей руку. Точно так же, как и несколько часов назад, у священного камня.

И все же не совсем так. На сей раз она без колебаний дала ему свою руку.

Джесс притянул ее к себе. И когда Сиенна, сладко зевнув, повернулась на бок и положила ему на плечо голову, это значило для него не меньше, чем то, что произошло между ними перед тем, как загорелся свет.

Она заснула буквально через пару секунд. И не будет больше у нее никаких кошмаров.

Да и у него тоже.

Впервые за несколько месяцев Джесс Блэквулф заснул спокойным, крепким сном.

Проснулся он так же, как всегда, — в полной готовности ко всему, что бы ни случилось. С одной только разницей.

Ночью Джесс ни разу не просыпался, чего с ним после Вьетнама еще никогда не случалось. Вместо непроглядной тьмы гостиная была наполнена светом, струящимся с синего ясного неба.

И он всю ночь спал, обнимая женщину.

Не просто женщину.

Сиенну.

Мягкую, теплую Сиенну, все еще лежащую в его объятиях. Джесс ближе притянул ее к себе и прикоснулся щекой к ее шелковистым волосам.

Ужасно приятно обнимать ее. Не в этом ли причина, что его сон ни разу не прервался?

Нет. Конечно нет!

Это просто случайность. Или, может, его сон наконец решил вернуться к нормальному ритму. В чем бы ни заключалась причина, она не имеет никакого отношения к незнакомке.

Конечно, не имеет!

Джесс немного отодвинулся, чтобы лучше видеть Сиенну. Она… изумительна. Он до сих пор не выяснил, почему она оказалась в его каньоне, но, что бы там ни было, ей выпал чертовски трудный день. Да и он нисколько не облегчил его.

Удивительно, она выглядит такой свежей и прекрасной после пережитого, при беспощадном свете утреннего солнца!

Волосы обрамляли ее лицо золотистым облачком, длинные ресницы темным веером лежали на щеках, губы были слегка приоткрыты. Кожу Джесса согревало ее теплое дыхание, и если бы он немного наклонил голову, то мог бы поцеловать Сиенну.

Черт возьми! Реакция тела была совершенно предсказуемой — мгновенное возбуждение и видения того, что могло последовать за поцелуем. Вот он ласкает ее. Касается груди, приближает губы к ее губам, наблюдая, как фиалковый цвет глаз Сиенны переходит в бездонную синеву.

— Джесс, — вздохнула она, но он сумел взять свое желание под контроль.

Да, это он умел. Это не раз спасало Блэквулфа во Вьетнаме; ребята из взвода прозвали его человеком изо льда. Так же называла его и Линда, хотя в ее устах это был отнюдь не комплимент.

«Ты никогда не можешь расслабиться, Джесс», — говорила она. И была права.

Джесс осторожно отодвинулся от Сиенны и, заложив руки под голову, уставился в потолок.

Он проснулся в полной боевой готовности, ну и что? Это просто физиологическая реакция на недели, нет, месяцы добровольного воздержания.

Вот если бы этого не произошло, тогда и стоило бы беспокоиться.

Возможно, настало время кое-что предпринять.

В телефонной книжке у него был целый список женщин, которые не отказались бы провести пару часов в постели с владельцем ранчо Черного Волка. А когда он оставит эти места и связанные с ними воспоминания и переедет на побережье, где начнет новую жизнь, там тоже образуется очередь из женщин, готовых бороться за право провести с ним ночь.

И любая из них ему подойдет.

У Джесса не было никаких романтических иллюзий. Больше не было. Секс — это только секс, чистая физиология, а не то, о чем он размечтался прошлой ночью. И научила его такому подходу Линда. Хорошо, что у них с Сиенной ничего не получилось. От женщин только лишние проблемы. Сколько он ее знает? Двадцать четыре часа? И смотрите, как она усложнила его жизнь.

А сложности ему сейчас нужны меньше всего. Все наконец встало на свои места, и он хочет, чтобы и дальше так продолжалось. Просто и прямо. Никаких всплесков и спадов эмоций, никаких обещаний, которые впоследствии непременно оказываются ложью.

Пора вставать, и первое, что ему нужно сделать, — это избавиться от непрошеной гостьи.

Сиенна еще спала. Хорошо. К тому времени, когда она встанет, он примет душ, сварит кофе и что-нибудь съест. И составит план, как действовать дальше.