Если так, размышлял Рикс, то почему у Буна нет офиса в Калифорнии? Рикс никогда не бывал ни в одном из офисов брата, не был даже приглашен, но Бун, вероятно, прилично зарабатывал на этом. Во всяком случае, он одевался и вел себя как удачливый бизнесмен.

Лишь профессия писателя оказалась для Рикса относительно удачной в финансовом отношении. У него было несколько тысяч долларов сбережений, но он знал, что они скоро кончатся. Что тогда? Найти другую, плохо оплачиваемую работу, чтобы оставались свободными четыре, максимум пять месяцев? Если он не сможет написать новую книгу, бестселлер, все, что наговорил Уолен о его невезении, окажется верным. И он будет вынужден приползти в Эшерленд.

Рикс попытался прогнать из сознания чувство неуверенности. Он надел твидовый пиджак и осмотрел прореху на правом рукаве, след его падения на тротуаре в Нью-Йорке. Шов немного разошелся, но он решил, что мать не заметит. Готовый настолько, насколько возможно, он пошел вниз.

По пути в гостиную он остановился и осмотрел игровую комнату. В ней стояло два больших бильярда и висели прозрачные античные лампы. Ничего не изменилось, только появились два новых игровых автомата: «Поиск колдуна» и «Защитник». Они стояли в самом углу, по-видимому, для развлечения Буна. Рикс прошел дальше, в курительную – обшитый дубом, с высоким потолком салон, еще хранящий слабый запах дорогих сигар. Стены украшали картины, изображавшие сцены охоты, а также головы оленей, баранов и медведей. В углу стояло семифутовое чучело медведя-гризли, которого по преданию застрелил в имении Тедди Рузвельт. Высокие напольные часы с красивым медным маятником мягко пробили семь раз.

На другой стороне комнаты была раздвижная дубовая дверь. Рикс подошел к ней. За дверью была библиотека отца.

Но дверь была крепко заперта.

– Ты не видел брата?

Рикс подпрыгнул, как ребенок, застигнутый с куском пирога в руке. Он обернулся и увидел мать, одетую в блестящее вечернее платье. Ее макияж и прическа были безукоризненны.

– Нет, – ответил он с облегчением.

– Тогда, полагаю, он опять отправился в конюшни. – Она неодобрительно нахмурилась. – Если он не тратит время на лошадей, так играет в покер со своими дружками из местного клуба. Я ему без конца повторяю, что они грабят его, но разве он слушает? Нет, конечно. – Ее рассеянный взгляд стал острее. – Ищешь что-нибудь почитать?

– Нет. Так, хожу из угла в угол.

– Теперь твой отец держит библиотеку на замке.

– Когда я был здесь в последний раз, она не была заперта.

– Теперь она заперта, – повторила мать.

– Почему?

– Твой отец проводил некоторые исследования… перед тем как заболел, естественно. – В ее глазах блеснула и погасла искорка огорчения. – Он велел принести какие-то книги из библиотеки в Лоджии. И, естественно, он не хочет, чтобы с ними что-нибудь случилось.

– Какие исследования?

Она пожала плечами.

– Не имею ни малейшего представления. Известно ли твоему брату, что в этом доме садятся за стол строго в семь тридцать? Я не желаю, чтобы за моим столом пахло лошадиным потом!

– Уверен, что куда сильнее будет пахнуть им самим.

– Сарказм никогда не бывает в споре хорошим аргументом, сын, – твердо сказала Маргарет. – Да, но я хотела бы знать, присоединится ли к нам вечером его супруга. Целую неделю она ест в постели.

– Почему бы тебе не послать к ней слугу, чтобы спросить ее?

– Потому что, – кисло сказала Маргарет, – Паддинг – это его личное дело. Я не хочу, чтобы мои слуги кланялись ей, как принцессе. Мне наплевать, если ей лень вылезти из постели и одеться, но Кэсс хотела бы знать, на сколько персон накрывать.

– Ничем не могу помочь. – Он еще раз взглянул на медные ручки дверей библиотеки, а затем переключил внимание на голову лося, висящую над камином.

– Надеюсь, ты будешь за столом вовремя. Судя по твоему виду, тебе надо побольше питаться хорошим мясом. А иголка и нитка могут сотворить чудо с твоим ветхим пиджаком. Сними его после еды, я приведу его в порядок.

– Спасибо.

– Приходи, когда будешь готов. В этом доме едят в семь тридцать.

Оставшись один, Рикс еще поразмышлял у закрытой двери, а затем пошел обратно к главному коридору тем же путем, каким шел сюда. Минуя гостиную и столовую, он направился в подсобные помещения дома.

Рикс остановился на пороге большой кухни Гейтхауза. Вдоль чистых побеленных стен в определенном порядке висели котлы и прочая кухонная утварь. Он смотрел на невысокую, крепкую седую женщину, проверявшую кипящие котлы, стоявшие в ряд, и спокойным, но твердым голосом отдававшею команды двум подчиненным ей поварихам, сновавшим по кухне. На душе у него стало удивительно тепло, и он сразу понял, как сильно ему недоставало Кэсс Бодейн. Одна из поварих взглянула на него через плечо и не узнала, но Кэсс повернулась и замерла.

Рикс приготовился. Только несколько секунд на ее овальном, румяном лице было потрясенное выражение, а затем все вокруг озарила улыбка. Рикс был уверен, что Эдвин рассказал ей, как плохо он выглядит.

– О, Рикс! – сказала Кэсс и обняла его. Ее макушка едва доходила ему до подбородка. Ее тепло было таким же доброжелательным и приятным, как веселый огонь в камине в студеную зимнюю ночь, и Рикс почувствовал, как жар разливается по его телу. Рикс знал, что без этой женщины и ее мужа его жизнь в Эшерленде была бы намного тусклее. Они жили в белом доме за садом и гаражом, и много раз мальчишкой Рикс мечтал, что будет жить вместе с ними. Несмотря на то, что на них лежала громадная ответственность, они никогда не были слишком заняты, чтобы выслушать или подбодрить его.

– Так здорово, что вы опять дома! – Она отстранилась от него, чтобы разглядеть. В ее чистых голубых глазах лишь на мгновение мелькнула тревога.

– Если ты скажешь, что я прекрасно выгляжу, я буду знать, что ты выпила шерри, – сказал он с улыбкой.

– Хватит дразнить меня! – Она любя толкнула его в грудь, а затем взяла за руку. – Пойдем посидим. Луиза, принеси, пожалуйста, две чашечки кофе в наш закуток. Одну с сахаром и сливками, другую только с сахаром.

– Да, мэм, – ответила одна из поварих.

Кэсс провела его из кухни в маленькую комнатку для отдыха прислуги. Там стояли стулья и стол, а окно выходило в освещаемый фонарями сад. Они сели, и Луиза принесла им кофе.

– Эдвин сказал мне, что вы наверху, – сказала Кэсс. – Но я думала, вам нужно отдохнуть. Как в Нью-Йорке?

– Нормально. Слишком шумно.

– Вы были там по делу? Исследования для новой книги?

– Нет, мне… нужно было утрясти кое-что с моим агентом.

Когда Кэсс улыбалась, к ее глазам сбегалось много морщинок. Она и в шестьдесят один год была симпатичной, а в юности, Рикс знал, была настоящей красоткой. Он видел старую фотографию, которую Эдвин хранил в своем бумажнике: Кэсс в двадцать лет – длинные светлые волосе, безупречное сложение и глаза, которые смогли остановить время. – Рикс, так здорово! – сказала она и погладила его по руке. – Я хочу знать все о вашей новой книге!