не за деньги. Вот ведь как! И не за страх тоже. Теперь можно сказать, что она втянулась. А деньги? Нет она не money, money, money. Вот ей как раз они нужны только для того, чтобы о них не думать.

Еще сомневаюсь, что получится у неё выйти замуж за Ричарда. И если у неё с ним связь оборвётся, то Нино в полной и безоговорочной зависимости от меня по всем статьям, включая деньги. Куда она устроится?! Деньги! Money, money, money тоже имеют огромное значение, как в той песне Лайзы Миннелли, особенно когда нет этих самых денег.

Глава 7

От Крупина пришло сообщение. Приступаем к заключительному этапу нашей операции.

Выехал в Хьюстон. Снял записи разговоров в семье «Хуана» — семейная идиллия, ничего интересного.

В установленное время, в день «Д» и час «Ч», в квартиру должен пожаловать направленный ГРУ преподаватель «консерватории», который обучал семейную пару в своё время.

Я на подстраховке. Всё слышу и контролирую обстановку, готов к любому развитию событий. Обеспечить безопасный отход коллеги и в случае чего-то прикрыть его.

Встречаться с этим моим коллегой мы не будем. Он знает, что я есть где-то рядом, но ничего обо мне не знает.

Наша резидентура тоже знает о проведении операции, но в детали не посвящена. Где-то недалеко находятся наши офицеры, те, что под дипломатическим прикрытием, но как и от кого они получат сигналы на те или иные действия, я не знаю.

Время начала операции было тщательно просчитано. В квартире должна остаться одна жена «Хуана», поэтому начало в десять утра.

Вижу, как в подъезд заходит пожилой мужчина лет 65. С виду типичный седой белый американец. Ничто не выдаёт в нём «нашего». У меня не было сомнений, кто Он.

Слышу звонок в дверь. Дверь открывается.

— О боже! — звучит изумлённый женский голос.

— Здравствуй, Светлана!

— Что вы здесь делаете?

— Вижу, ты меня узнала, но не рада. Сразу хочу тебя успокоить. Пока что ничего не произошло страшного и не произойдёт, если мы с тобой проявим благоразумие.

— Проходите, но у меня ничего…

— Не беспокойся. Я свой лимит кофе на сегодня уже выпил. А вот если у тебя есть чашка чая, то не откажусь.

— Проходите. Не знаю, как к вам обращаться.

— Для тебя я останусь на всю жизнь Андреем Евгеньевичем.

— Проходите, Андрей Евгеньевич, найдётся чай и всё, что вы захотите.

Очевидно, собеседники переместились на кухню.

— Так что же случилось? — спросила Светлана.

— Назрел разговор. Немного неприятный. Пока что только разговор, поэтому успокаиваемся и нормально разговариваем. Всё в наших руках.

— Мы же вроде бы всё решили тогда. Мы уходим от дел, живём своей жизнью. Вы нас не беспокоите.

— Мы и не беспокоили.

— Мы тоже не беспокоили.

— Не мы к вам обратились первыми недавно, а твой муж.

— В каком смысле?

— Если ты не знаешь, то это одно дело. Если он пришёл к нам по твоей указке или по согласованию с тобой, это совсем другое дело. Я знаю вашу семью, помню вас и поэтому пришёл поговорить именно с тобой.

— Ладно. Поняла. А что тут такого? Мы что, за столько лет службы не заслужили того, чтобы нам оказали хоть какую-то помощь?

— А вот это уже нормальный разговор.

— Ну вот и всё. Что мы будем обсуждать?

— Это не была просьба о помощи. То, что произошло, — это самый настоящий шантаж. Разве мы вас этому учили?

— Бросьте вы! Моя совесть чиста.

— Почему мы должны вам платить эти деньги?

— Потому что мы заслужили. Мы столько лет служили этому совку верой и правдой. Родина нам ничего не должна?

— Постой! Вы служили СССР. В Российскую армию вы не перешли. Так?

— Да, так. Но Россия является правопреемником СССР.

— Это я согласен. Кстати, вы вполне можете оформить заслуженную военную пенсию. Каждому из вас стоит написать всего-то по одному рапорту, и пенсия будет оформлена в течение одного месяца. Нет проблем. Прямо сейчас ты пишешь, потом съездишь к мужу, и он напишет, мне передаёте, и через месяц пенсия оформлена. Кстати, мне там подтвердили, что будет выплачено всё, что положено и за предыдущие годы.

— Ха! И сколько там эта пенсия? Сто? Или двести долларов в месяц каждому? Неужели триста долларов? Какое счастье!

— Света, это Родина. Сколько может, столько и платит. Путин обещает поднимать постепенно.

— Неужели вы это серьёзно?

— Света…

— ГРУ мне всю жизнь сломала. У меня дочь выросла без моего участия. Я до сих пор ей не могу всё честно объяснить. Продолжаем здесь жить под легендой. Это ад просто, а не жизнь.

— Вас кто-то уговаривал идти в нелегальную разведку?

— Тогда ситуация была другая. Все хотели вырваться из этого нищего и мерзкого совка. Самые блатные шли в МИД. Кто-то шёл в разведку. Всех прельщала перспектива жить за границей, зарабатывать валюту. Что, скажете, не так было? Или вы тут мне будете рассказывать про любовь к Родине? Ну крикните ещё «Слава КПСС!»

— Не крикну. И ты отлично знаешь, что эта КПСС тут ни при чём. А вот насчёт Родины я действительно готов тебе многое сказать и жизнь свою отдать.

— Ха! Все так говорят. А просрали всё, и никто даже не дёрнулся. Почему наше ГРУ не подняло хоть одну свою бригаду спецназа, не собрали по тревоге всех слушателей нашей «консерватории» и не арестовала Горбачева, Ельцина и всю эту еб… свору на каком-нибудь их коммунистическом сборище? Ведь могли! Загнать их всех на стадион Лужники, разбираться и начинать публично расстреливать человек по десять в день. Пример Пиночета был, и всего его знали. Почему? Потому что зае… всех этот совок.

— Вот оно как! Отлично. А почему же вы отказались России служить? Неужели не было понятно, что так или иначе СССР — это большая Россия, и только новая Россия способная подхватить упавшее знамя твоей Родины.

— Знамя! Хватит с меня этой херни. Мне нужны бабки! Бабки! Больше ничего. Или вы мне тут угрожать приехали?

— Угрожать? Угрожать не наш стиль, и ты это отлично знаешь. Наказать можем, это безусловно. Но угрожать не будем.

— Мы чем-то провинились?

— А ты не думала, что я мог приехать не только что-то урегулировать, но и помощь предложить?

— От вас дождёшься! Какая помощь?

— Может быть, начнём нормально говорить?

— Сейчас мы попросим ещё пятьдесят тысяч. Вот это помощь!

— Зачем они тебе? Что должны решить эти деньги? Какой вопрос?

— У нас кредиты… — тяжело и обречённо вздохнула Светлана.

— Какие именно?

— Прежде