— Если тебе интересно, могу сообщить, что встреча действительно не удалась.

Она не ожидала от Витторио столь откровенного признания.

— Начнем с того, что деда не оказалось на месте. Видимо, у него нашлось более важное дело. Но он почему-то не потрудился сообщить мне об этом. В результате я прождал его полчаса, находясь в полном неведении. Тем не менее он кое-что все-таки счел необходимым довести до моего сведения, а именно — что он мною в данный момент недоволен.

— Из-за меня? Из-за нас? — спросила наугад Лавиния.

— Дед знает, что я ни за что не женюсь без любви. Таким был и его брак, и брак моих родителей. Правда, мать пригрозила побегом, если ее избранник не будет принят семьей. Когда мой отец умер, дед признался, что обожал его. Отец был врачом и не зависел от деда.

— Тебе, вероятно, его не хватает, — сказала мягко Лавиния.

— Мне было пятнадцать, когда он умер. Да, много воды утекло с тех пор. И в отличие от тебя, по крайней мере, я познал, что такое отцовская любовь.

Сначала Лавиния решила, что он намеренно пытается задеть ее, и внутренне сжалась. Но когда он неожиданно положил свою ладонь на ее сцепленные на коленях руки, поняла, что ошиблась.

— Нежность, которой одарила меня бабушка, с избытком окупила недостаток родительской любви, — сказала Лавиния.

Его ладонь по-прежнему согревала ее, и странное волнующее чувство, которое она испытала ранее, вернулось. С длинными пальцами, загорелая, с ухоженными ногтями, это была рука настоящего мужчины. Достаточно большая, чтобы накрывать обе ее руки… и придать женщине уверенность в том, что этот мужчина всегда защитит и ее, и их детей.

Господи! Да о чем она только думает! Лавиния встрепенулась и решительно выдернула руки из-под его ладони.

— Ты уверен, что нам следует продолжать спектакль? Если твой дед не одобряет нашей помолвки…

Витторио долго молчал. Так долго, что Лавиния уже начала думать, что ее вопрос оказался неуместным. Но когда он наконец ответил, она поняла, что гнев, который читался в его потемневшем взгляде, направлен вовсе не на нее, а на Мариетту.

— К сожалению, кузина умеет играть на родственных чувствах деда, всячески потрафляя ему. Его старший брат — дедушка Мариетты — умер несколько лет назад. И хотя Мариетта никого не подпускает к управлению доставшейся ей пароходной компанией, она делает вид, будто без деда ей не справиться. Моя мать считает, что рано или поздно дед все равно ее раскусит.

— Но неужели она не понимает, что ты не хочешь на ней жениться? — спросила Лавиния.

Ей было трудно понять Мариетту, ибо ее собственные нравственные устои исключали даже намек на попытку навязать себя кому бы то ни было.

— О, она прекрасно все понимает, заметил Витторио. — Но не может отступиться от того, что однажды вбила себе в голову. А сейчас…

— А сейчас ей понадобился ты, — закончила за него Лавиния.

— Да, — согласился Витторио. — Но проблема осложняется еще и тем, что того же хочет и мой дед.

Самолет тем временем начал снижаться. Легкая улыбка появилась на губах Витторио, когда он увидел выражение лица Лавинии, смотревшей вниз.

— Как это возможно посадить самолет на такой крошечный кусочек земли? — удивлялась она, не веря собственным глазам.

— Да, возможно. И это легче, чем кажется, — сказал Витторио уверенно. — Посмотри!

И вслед за ним она увидела роскошную виллу, утопающую в зелени. Ее глаза не могли оторваться от маленького острова почти совершенной овальной формы, изумрудной зелени деревьев, белых песчаных пляжей и синевы ласкового моря.

— Чудесный остров, не правда ли? — сказал Витторио. — Это потому, что здесь много пресной воды. Остров слишком мал, чтобы культивировать какие-либо сельскохозяйственные культуры или разводить скот. Да и расположен далеко от других островов. Поэтому он и был необитаем.

— Да, он прекрасен! — восторженно воскликнула Лавиния. — Похож на морскую жемчужину.

Витторио рассмеялся, но в его глазах было столько тепла, что Лавиния зарделась от смущения.

— Точно так же называла его моя бабушка.

Лавиния охнуть не успела, как самолет коснулся земли и побежал, тормозя, по дорожке. Только тут она поняла, что Витторио специально отвлекал ее разговорами, чтобы ей не было страшно при приземлении. Он умел, когда хотел, быть занимательным и обворожительным. Все могли сложиться иначе, если бы они встретились при других обстоятельствах.

Но Лавиния тут же заставила себя не думать об этом. Ситуация и так была не из приятных, чтобы усугублять ее беспочвенными фантазиями.

Задумчивость читалась во взгляде Витторио, когда он помогал Лавинии выйти из самолета. Много событий произошло за короткий промежуток времени, что он знаком с этой женщиной, и ему хотелось сохранить то впечатление, которое она произвела на него. Ее чувственность и в то же время гордость тронули его безмерно. В отличие от холодной Мариетты Лавинии были присуши душевность, теплота, женственность, которые не могли оставить его равнодушным, как мужчину.

Он до сих пор был не в силах забыть поцелуя в бостонских апартаментах. Сначала он поцеловал Лавинию, догадавшись о присутствии Мариетты, — запах ее духов невозможно было спутать ни с каким другим. Где она достала ключ, он не имел понятия — возможно, каким-то образом стащила у деда. Но поцелуй, призванный показать Мариетте серьезность его отношений с Лавинией, неожиданно позволил ему осознать то, что он не хотел признавать. Он не просто неравнодушен к Лавинии, он всерьез увлечен ею.

В Риме было удушающе жарко, но здесь, на острове, легкий ветерок шелково прикасался к коже, нес спасительную прохладу. Лавиния спрыгнула с трапа, прикрыв глаза от солнца, и растерянно посмотрела встречающих. Слова Витторио: «Дорогая, ты забыла это» — и его протянутая рука с темными очками усилили ее растерянность, но не в такой мере, как теплая ладонь, легшая ей на талию. Он привлек ее к себе и громко, чтобы слышали все, сказал:

— Наше солнце слишком ярко для твоих прекрасных глаз.

Лавиния почувствовала, как дрожали ее пальцы, когда она брала у него очки. На них значилась известная марка, и они явно были намного дороже тех, какие она когда-либо имела. Когда Витторио забрал их обратно, и надел на нее, оказалось, что они впору.

— Я вспомнил, что мы забыли купить очки в Бостоне, но знал, что они тебе пригодятся, — сказал он ласково и наклонился вперед, одной рукой по-прежнему придерживая ее за талию, а другой касаясь плеча, как бы намереваясь притянуть к себе.

Для стороннего наблюдателя они были милой воркующей парочкой. И Лавинии стало понятно, почему Витторио выбрал именно этот момент, чтобы вручить очки.

Ну что же, они продолжают играть свои роли. Не думая о последствиях и не задаваясь вопросом, зачем это делает, Лавиния обвила руками его шею, нежно посмотрела ему в лицо и проворковала в ответ: