Мы с Сари повернулись и увидели, что мумия приближается. Ее почерневший череп блестел в тусклом свете. Приближаясь, она волочила за собою длинные полоски бинтов.

Она все ближе и ближе…

Я снова повернулся к двери. Путь преграждала Нила. Мои глаза лихорадочно заметались по комнате.

Бежать некуда.

Спасения нет.

Мумия надвигалась на нас с Сари.

И вот она протянула свои холодные, холодные руки, чтобы исполнить жестокое повеление Нилы.

Мы с Сари метнулись к двери. Но Нила снова преградила нам путь.

Мумия слепо взирала на нас мертвыми глазами, челюсть ее застыла в отвратительной, как у скелета, усмешке. А потом она рванулась к нам.

Подняла негнущиеся руки.

Протянула их вперед.

Последним, отчаянным рывком настигла нас.

И к моему великому изумлению, пронеслась мимо меня и Сари — и сомкнула просмоленные пальцы на горле Нилы.

Рот той разинулся в задыхающемся крике.

Сдавливая ее горло, мумия запрокинула голову. Покрытые смолою губы зашевелились, раздался сиплый кашель. А потом из мертвого горла вырвались слова, сухие, как сама смерть:

— Дозволь мне… покоиться с миром!

Нила испустила задушенный крик.

Мумия усилила свою яростную хватку.

Я повернулся и схватил ее за руку.

— Отпусти ее! — завопил я.

Сухой хрип вырвался из почерневшего черепа. Забинтованные руки сжимали шею Нилы, запрокидывая ее назад, пригибая спиною к полу.

Глаза Нилы закрылись. Руки беспомощно взметнулись вверх. Фонарь и рука мумии упали на пол.

Я схватил свой талисман и запихнул в карман джинсов.

— Пусти ее! Пусти ее! Пусти ее! — заорал я. И, прыгнув мумии на спину, попытался оторвать ее руки от горла Нилы.

Мумия злобно заревела, глухим, яростным ревом.

Затем она выпрямилась и задергалась всем телом, пытаясь сбросить меня с плеч.

Я ахнул, пораженный ее нечеловеческой силой.

Начав соскальзывать с забинтованной спины, я выбросил руку вперед, отчаянно хватая пальцами воздух в попытке за что-нибудь уцепиться.

Пальцы сомкнулись на янтарном кулоне Нилы.

— Эй! — вскрикнул я, когда мумия дернулась изо всех сил.

Я упал.

Кулон сорвался с цепочки. Он выпал из моей руки, ударился об пол — и разлетелся вдребезги.

— Не-е-е-е-е-е-ет! — Исполненный ужаса вопль Нилы потряс стены.

Мумия застыла на месте.

Нила вывернулась из ее мертвой хватки. Отпрянула назад. Глаза ее были широко раскрыты от ужаса.

— Моя жизнь! Моя жизнь! — завопила она.

Она наклонилась и принялась лихорадочно собирать с пола кусочки янтаря. Но кулон разлетелся на сотню крошечных осколков.

— Моя жизнь! — причитала Нила, глядя на лежащие на ладони осколки. Она подняла глаза на нас Сари. — Я жила внутри кулона! По ночам я забиралась в него. Он поддерживал мою жизнь четыре тысячи лет! А теперь… теперь… о-о-о-о-о-о-ох-х-х…

Ее голос затих, а сама Нила начала уменьшаться.

Ее голова, руки, туловище… все истончалось… пока она не исчезла под собственной одеждой.

И через несколько мгновений, на глазах у нас с Сари, из-под джинсов и кофточки выбрался черный скарабей. Сперва он двигался неуверенно. А потом стремительно метнулся по полу и исчез в темноте.

— Этот… этот жук… — выдавила Сари. — Это что, Нила?

Я кивнул.

— Думаю, да, — сказал я, глядя на ворох одежды.

— Думаешь, она действительно была древнеегипетской царевной? Сестрой царевича Хор-Ра? — прошептала Сари.

— Все это так странно, — ответил я. Я напряженно думал, пытаясь собрать все детали случившегося воедино, найти смысл в словах Нилы.

— Она, наверное, превращалась в скарабея каждую ночь, — проговорил я, размышляя вслух. — Она заползала в янтарь и спала в нем. И тем поддерживала свою жизнь, пока я…

— Пока ты не разбил ее янтарный кулон, — шепотом закончила Сари.

— Да, — кивнул я. — Так получилось…

Но тут же подавился словами, почувствовав, как холодная рука сжала мое плечо.

И понял, что мумия схватила меня сзади.

Рука лежала у меня на плече. Холод просачивался через футболку.

— Пусти! — завопил я.

Я повернулся… и на мгновение мое сердце перестало биться.

— Дядя Бен! — вскричал я.

— Папочка! — Сари бросилась к нему и изо всех сил обхватила его руками. — Папочка, ты живой!

Он убрал руку с моего плеча и потер затылок. Он неуверенно моргал и качал головой, все еще слегка ошеломленный.

Позади него, сгорбившись, застыла мумия. Она снова была безжизненна.

— Фью! До сих пор голова кружится, — сказал дядя Бен, пригладив рукою темные волосы. — Еле жив остался.

— Это все я виноват, — признался я. — Я пять раз повторил заклинание, дядя Бен. Я не собирался оживлять мумию, но…

На дядином лице появилась улыбка. Он обнял меня рукой за плечи.

— Ты этого не делал, Гейб, — мягко ответил он. — Нила успела раньше.

Он вздохнул.

— Я не верил в силу заклинаний, — тихо сказал он. — А теперь верю. Нила украла твой талисман и произнесла заветные слова. С помощью Вызывателя она вернула мумию к жизни. Мы с доктором Филдингом ее подозревали.

— Подозревали? — удивленно воскликнул я. — А я думал…

— Я начал подозревать Нилу еще за ужином, — сказал дядя Бен. — Помнишь, она меня спросила, что это за ШЕСТЬ слов, которые могут воскресить мертвых? Так вот, я никогда не говорил, что их шесть. И удивился, откуда бы это знать Ниле.

Другой рукой дядя Бен обнял за плечи Сари и подвел нас к стене. Прислонился к ней спиной, потирая затылок.

— Потому-то сразу после ужина я поспешил к телефону, — продолжал он. — Я позвонил в редакцию «Солнца» в Каире. Они там слыхом не слыхивали ни о какой Ниле. Так я понял, что она самозванка.

— Но мы видели, как доктор Филдинг вытащил тебя из палатки, — перебила Сари. — Мы видели, как он заставил тебя войти в пирамиду…

Дядя Бен хохотнул.

— Шпионы из вас неважные, — заявил с легким укором. — Доктор Филдинг никуда меня тащил и ничего делать не заставлял. Он заметил, как Нила пробралась в пирамиду. Поэтому он разыскал меня в палатке с телефоном. И мы с ним поспешили в пирамиду, чтобы увидеть, что задумала Нила.