Олторп дошел до середины комнаты и, медленно повернувшись, посмотрел на Аннели. Его взгляд говорил о том, что он ничего не вспомнил.

Эмори уже хотел покинуть библиотеку, как вдруг что-то привлекло его внимание. Заметив это, Аннели прошла внутрь» Сердце ее замерло.

В сундуке, запертом на замок в виде двух грифонов, под стеклянной крышкой, украшенной крестом, лежали мушкеты и револьверы. Во рту одного из грифов торчал ключ.

Когда Эмори открыл крышку, Аннели промолчала, не зная что и думать. Он достал один из кремневых пистолетов и положил на руку, пробуя его на вес, проверил, в порядке ли он. Причем сделал это очень четко: посмотрел, на месте ли кремень, есть ли порох. Спустил курок, затем нажал на спусковой крючок. Аннели ахнула, услышав щелчок. Ее отец и брат были страстными охотниками, и она знала, как заряжают ружье. И уж конечно, ей не понравилось, что Эмори Олторп так умело обращается с оружием. Не понравилось, как он посмотрел на нее, когда она ахнула.

— Они не заряжены, — заверил он ее, — но в прекрасном состоянии. В отличие от всего остального на этих полках. — Он поднес пистолет к носу, понюхал. — Видимо, его регулярно чистят.

— Уиллеркинз, — сказала она, проглотив подступивший к горлу комок. — Он отличный стрелок и охотник.

Аннели показалось, что Олторп ей подмигнул. Он вернул пистолет на место, закрыл крышку на ключ, вытащил его из замка и отдал Аннели.

— Не следует оставлять ключ в замке.

Эмори непринужденно поклонился, дав ей понять, что можно продолжить экскурсию, и, когда выпрямился, еще долго смотрел ей в глаза.

— Вы еще что-то вспомнили, не так ли?

— Возможно, — сказал он, пожав плечами. — Это похоже на вспышки молнии в беспросветном мраке. Он продекламировал стихотворную строку. Она удивленно подняла глаза.

— Ведь это Шекспир!

— Шекспир?

— «Ромео и Джульетта». Я читала это тысячу раз.

— Тысячу раз? — улыбнулся он. — Вам нравятся книги о трагической любви?

— Они стали жертвами жестоких обстоятельств, — прошептала она.

Он стоял так близко, что почти касался ее. Будь позади стена, она прислонилась бы к ней, чтобы не упасть прямо к его ногам.

Олторп все понимал, но не собирался идти на уступки. Напротив. Устремил взгляд на ее губы. Она как раз облизнула их, но, догадавшись о его намерении, быстро спрятала язык.

Он снова заглянул ей в глаза, словно пытаясь прочесть ее мысли.

— Пойдемте теперь в другую комнату? — спросила она. Он снова поклонился и немного отступил, пропуская ее вперед. Аннели готова была бежать, но сдержалась и медленно направилась к очередным дубовым дверям, которые вели в огромную гостиную. Гостиная тоже была погружена во мрак и предана забвению. Аннели не помнила, чтобы сюда когда-нибудь водили гостей. Мебель, хоть и не была покрыта пылью, выглядела так же, как во времена ее прадедушки. Пистолетов здесь не было, солнечный свет сюда не проникал. Здесь пахло стариной, но Олторп этого не оценил и безразлично пожал плечами.

Теперь оставалось посетить зимний сад. Он тоже был в запустении, но Аннели, когда она была маленькой, казался самым прекрасным местом на свете. Витражи и потолок с позолотой и изображениями купидонов и фей делали эту комнату сказочно красивой. Пол был выложен мраморными плитами. От проникавшего сквозь витражи лунного света все вокруг казалось нереальным.

Высокие французские двери выходили на широкую террасу. С нее был виден откос, ведущий к утесам. Олторп пошел на террасу, но Аннели не сразу последовала за ним, а, стоя в дверях, следила за его реакцией.

Издалека доносились шум прибоя и крики чаек. Дул прохладный ветер, пахло морем и влажным песком. По краю террасы шла балюстрада с лестницами, ведущими вниз, к тропинкам и маленьким садикам. Здесь тоже все заросло плющом и сорняком.

Олторп подошел к краю террасы и облокотился о стальные перила.

— Когда-то, наверное, здесь было необычайно красиво, а сейчас такой беспорядок.

Поняв, что он не торопится обратно в душные комнаты, Аннели прошла в глубь террасы.

— Что-то я не припомню, сэр, чтобы Уиддиком когда-нибудь выглядел по-другому. Он всегда был большим и безлюдным. В детстве я верила, что здесь живут привидения. Брат частенько прятался в моей спальне, ждал, пока я начну засыпать, и принимался шевелить шторы и выть страшным голосом.

— Надеюсь, он хороший человек.

— Иногда у меня появлялось желание отравить его. — призналась Аннели.

Олторп слегка повернул голову и улыбнулся.

У Аннели мурашки побежали по телу. Его профиль напомнил ей профиль статуи римского центуриона. Пряди его волос выбились из-под ленты, и Аннели захотелось их потрогать, чтобы узнать, такие ли они мягкие, какими кажутся.

Прогнав эти мысли, она стала смотреть на море. Солнце висело бесцветным шаром посреди неба.

— Надвигается шторм, — сказал Эмори. — Скоро хлынет дождь.

Аннели устремила взгляд на горизонт, но не увидела ни облачка. Она повернулась, чтобы сказать ему об этом, однако слова застряли в горле. Он смотрел на нее. Не просто смотрел, а так, будто видел впервые. Его взгляд скользнул по ее волосам, затем по лицу, остановившись на губах и подбородке, и, наконец, дошел до груди. Вдруг он, заметил на ее плече локон и, глядя на него, дважды вздохнул. Затем снова посмотрел ей в глаза. Ни объятия, ни поцелуй не способны были вызвать столь сильного, всепоглощающего чувства, как этот его взгляд.

— Я сильно вас напугал, мисс Фэрчайлд?

— Вы меня нисколько не напугали, — прошептала Аннели. — Разве что чуть-чуть. Я не должна вас бояться?

— Нет, — сказал он с улыбкой, — если умеете громко кричать и отважитесь пойти со мной к скалам.

— К скалам?

— Да. Я хотел бы посмотреть, где именно вы меня нашли, если это не очень дерзко с моей стороны.

Аннели подумала, что он снова иронизирует, поскольку с берега даже стрельба не была бы слышна, не то что ее крики. Ей снова придется нарушить приличия. Девушке не положено отправляться на прогулку с мужчиной без сопровождения матери или другой женщины.

Впрочем, о каких приличиях может идти речь в ситуации с Эмори Олторпом? Мужчиной, который ничего не помнит, который пытается вновь обрести себя. Надо сделать все, чтобы помочь ему, а не беспокоиться о том, что подумают слуги, увидев ее прогуливающейся с мужчиной без служанки и даже без зонтика.

— Мы можем пройти здесь. — Она указала на одну из широких лестниц.

Эмори зашагал рядом, стараясь идти с ней в ногу. Оба молчали. Яркое солнце заливало луга и тропинки, которыми Аннели ходила по утрам к морю. Она так и не отважилась пойти туда после того, как нашла на берегу Олторпа. И ей стало не по себе, когда они дошли до конца тропинки и увидели откос.