Сначала он не понимал, что происходит и где он оказался. Но постепенно до него дошло, что потолок над головой закончился, причем исключительно вовремя. Примерно за шаг до того момента, когда Брагин мог замерзнуть насмерть. Осознав этот факт, Костя не испугался, а только содрогнулся, включив тем самым механизм терморегуляции. Его начало трясти с такой силой, что он едва удержался на ногах.

Брагин пошарил вокруг и уперся в левую стену тоннеля. До потолка он достать не смог, видимо, ручей вывел его в большой грот. Костя долго растирал онемевшие руки, ноги и грудь. Наконец, добившись минимальной чувствительности конечностей, он осторожно двинулся вдоль стены.

Вода поднялась ему по грудь, и Брагин был вынужден поплыть, при каждом гребке левой рукой упорно касаясь стены. Он понимал, что этим, вполне возможно, удлиняет свой путь, например, если грот был округлым и кратчайшее расстояние через подземное озеро лежало по прямой. Однако в полной темноте ему нужен был ощутимый ориентир, а кроме стены, ничего другого здесь просто не было.

Плавание, в отличие от ползанья, замерзнуть не давало. Несколько раз Костины ноги сводило судорогой, но он умел справляться с этим неприятным явлением. Прижавшись спиной к стене, он группировался, как поплавок и делал сведенным мышцам сильный, но плавный массаж. Этого хватало ненадолго, однако тем не менее Костя упорно продвигался вперед. Сколько времени он провел, купаясь в ледяной воде, определить было трудно. Костя старался об этом не думать, поскольку сразу же вспоминались больница, уколы и липнущие к корню языка горькие таблетки. Брагин поморщился. Он не сомневался, что давно бы отдал концы, не будь на нем теплоизолирующего комбинезона.

Почувствовав течение, Костя поплыл быстрее и через пару минут нащупал под собой дно. Он встал на четвереньки и пополз. Стена резко свернула вправо, и Брагину почудился свет. Он интенсивно заработал руками и коленями. Света становилось все больше, а ручей мелел, пока не стал едва прикрывать запястья. Костя осторожно сел на корточки, затем встал и, убедившись, что потолок достаточно высокий, побрел к источнику освещения. Через несколько шагов Брагин ощутил легкое движение воздуха и увидел довольно большую дыру в паре метров над уровнем пола. Через нее с шумом вливалась бегущая навстречу вода. Косте подумалось, что это вряд ли та самая пещера, которую он обнаружил в ущелье. Тогда, при осмотре, никакого шума от водопада он не слышал, но главное было не в этом. Он ушел от погони и выжил… Пока.

Брагин из последних сил вскарабкался на порог, снял с плеча винтовку и осторожно выглянул наружу.

В глаза ему ударил яркий солнечный свет. Костя почувствовал запах разогретых камней, травы и цветов. В воздухе носились голоса птиц и шелест ветра. Совсем рядом с пещерой на плоском камне грелась длинная зеленая ящерица. Брагин осторожно шагнул вперед, потом еще, выбрался из воды на берег и осмотрелся. Он попал в незнакомую долину, сплошь заваленную огромными камнями и заросшую низким кустарником. Костя немного отошел от пещеры в сторону и, с трудом сняв с себя одежду, завалился под кустом на траву. Его отчаянно лихорадило, но теперь это была не та дрожь, что сотрясала его в воде, а натуральный озноб. Костя передвинулся из тени на солнце, однако это не помогло. Лихорадка продолжалась. Смирившись с простудой, он улегся обратно под куст, повернулся на бок и, подтянув ноги к животу, уснул.

Сон был насыщен галлюцинациями и никакого облегчения Брагину не принес. Когда он пришел в себя, солнце уже двигалось к закату. Его одежда высохла, и он с большим удовольствием натянул черный костюм, хотя догадывался, что от жара это не спасет. Ему отчаянно нужны были лекарства, но таблетки в его снаряжение не входили, а целебных трав он не знал. К слабости от лихорадки присоединялась слабость от голода. Брагин тоскливо обвел взглядом окружающие скалы и отметил про себя, что по части охоты он настолько же слаб, как и по части лекарственных растений. «Настоящего индейца», как ни крути, из него не получалось. Придя к такому неутешительному выводу, он сник, однако тут же заставил себя подняться и принялся взбираться на крутой склон, отчаянно тратя последние силы.

Умереть от голода, пройдя все испытания, казалось верхом глупости, и эта мысль вела Брагина все выше, отгоняя отчаяние и усталость.

– Должны же здесь быть какие-нибудь горные бараны или… что еще тут водится?

Костя уже не замечал, что разговаривает сам с собой. Мелькающие перед глазами камни и клочья травы сливались в единый фон. Брагин то и дело оступался, падал на колени, но потом, бормоча проклятия, поднимался и упорно лез наверх.

Скоро силы окончательно покинули его изможденное тело, и он рухнул на относительно ровном участке склона.

– Нет здесь никаких баранов! – срывающимся голосом крикнул он, словно обращаясь к кому-то, кто остался внизу, и уткнулся лицом в пыльную траву.

– Ну почему же? – неожиданно раздался незнакомый голос. – Одного я вижу совершенно отчетливо. Какого дьявола ты делаешь в этих горах, Константин? И откуда у тебя такой замечательно ржавый пистолет?

Брагин медленно поднял голову и понял, что, как ни старался, уйти от смерти ему не удалось.

Что значит упало давление?! – Красавчик сурово взглянул на врача. – Он хотя бы выживет?

– Ничего не могу сказать, – молодой доктор спокойно выдержал его взгляд и, обращаясь к Эрику как более спокойному и рассудительнрму из двоих посетителей, добавил: – При таких сложных черепно-мозговых травмах лучше быть готовым к любому исходу.

– А по телефону нам сказали, что ваш пациент скоро придет в себя! – возразил Красавчик.

– Вы говорили с сестрой, а она не ставит диагнозы, – врач пожал плечами. – Приходите утром, возможно, к тому времени мы сумеем стабилизировать его состояние.

– Будем надеяться, – спокойно сказал Эрик и, не прощаясь, пошел по больничному коридору к выходу.

– Лучше бы вам постараться, – с угрозой в голосе добавил Красавчик и, неприятно улыбнувшись, двинулся следом.

Доктор поморщился и вернулся в ординаторскую.

– На «янычаре» можно ставить крест, – уверенно заключил Эрик, когда сыщики сели в машину, – до утра он не дотянет, будь уверен.

– Это я понял, – согласился Красавчик. – Нас упорно не пускают на банкет. Придется подналечь на Беляева: Других ниточек не осталось.

– Судя по тому, как просто и однозначно решилась судьба этого Еременко, шеф не даст нам подобраться к разгадке тайного смысла всей авантюры, – рассуждая вслух, сказал Эрик. – Скорее всего он захочет ослабить потенциал нашей группы и прикажет нам разделиться.

– А почему бы ему нас просто не отозвать?

– Нет, мы должны создавать видимость его непричастности к началу событий. Мы же теперь считаемся лучшими в своем агентстве, а значит, работая над расследованием, обеспечиваем ему прекрасное алиби. Я думаю, одного из нас он оставит наблюдать за Беляевым, а второго отошлет в командировку.