На обратном пути в такси этот рулон девственно чистой бумаги продолжал разворачиваться передо мной, а я размышляла над бесчисленными способами его заполнения. Уж это я умела делать. К этому у меня был талант. Напрасно я забросила в последнее время письменное творчество, ничто другое, кроме слов, не могло придать смысл недавним событиям. Я когда-то где-то прочитала: «Писать – это значит переваривать реальность, чтобы сделать из нее съедобную массу».

Несмотря на то что я потратила уйму времени, работая над своими записями – я быстро перечитала их в телефоне, пока автомобиль увозил меня в сторону Парижа, – они показались мне причудливой мозаикой. Помимо того, что общая картина вырисовывалась очень слабо, сами отрывки еще и плохо состыковывались.

Тогда я снова подумала о паре из «Двух дворцов». Я представила их на следующую ночь после развода. Признали ли их тела друг друга сразу же? Или им пришлось вновь приручать друг друга? Получали ли они удовлетворение от прошлых утех или изобрели искусство любить и наслаждаться заново?

Приехав на улицу Трезор, я поспешила в свою квартирку и бросилась к клавиатуре компьютера. Я не имела понятия о том, как вернуть плодородие почве на кладбище. Но отныне знала, как оплодотворить мертвые пустоши своего прошлого, чтобы взрастить на них цветы настоящего. Как всякий начинающий автор, я принялась набирать название книги вверху страницы:

«Сто раз на дню».

Было решено, что я не предоставлю неуклюжим словам фан-прозы привилегию описать нашу столь особенную страсть. Если кто-то и имеет право сделать это, то только я. Я обмакну свое перо в чернила наших флюидов, подумала я, таково было мое намерение, равно как и мой метод. Что касается построения текста, нужно просто следовать за развитием наших непристойных приключений, о которых свидетельствуют наброски в посеребренной записной книжке, незаметно поселившейся в моей дамской сумочке вплоть до наших последних объятий в комнате номер два. Поскольку секс был каркасом моих отношений с Луи, требовалось всего лишь выставить его напоказ, обнаженным, а затем постепенно облачать в одеяния, страница за страницей.

Через несколько минут после моего возвращения в дверь позвонили, и, открыв ее, я увидела курьера, принесшего мне роскошный букет. Это был словно знак свыше. Пестрая, почти необъятная охапка, разноцветное ассорти из тонких стеблей и широких распустившихся лепестков, в котором я сразу определила сорта цветов, украшавших нашу свадьбу в Мальмезоне. В букете не оказалось записки, это было ни к чему.

Просто для удовольствия, поскольку я знала начало, середину и уже представила в своих фантазиях конец, я могла позволить себе брать материал то там, то здесь разными яркими эпизодами, которые стали ключевыми для нашего года. Без всякой логики, потому что они были, наверное, самыми нежными нашими воспоминаниями, я решила сформировать топ-лист и составить список самых прекрасных моментов, проведенных в «Шарме». Ну и пусть я не следовала хронологии нашей истории, порядок можно откорректировать позже.

Выбор был труднее, чем я ожидала. А найти правильные слова – еще сложней. Не важно. Я должна была начать свой роман с этого, с бьющегося сердца нашей любви:

Топ 5 моментов нашего наслаждения в «Шарме» (перечень и порядок не окончательны):

1. Это отличительная особенность повторяющихся ласк: со временем они все сливаются в единое воспоминание. Какой бы изощренной ни была пара, кто спустя несколько месяцев или несколько лет близости сможет определить такое слияние с точностью, как великий победитель этого вечного поиска ощущений. Дэвид Лодж написал прекраснейшие строки по этому поводу в «Терапии».

Однако… Это одно из наших первых пробуждений в «Жозефине». Я бросила Дэвида, и через некоторое время мы с Луи объявили о нашей свадьбе. Мы занимались любовью, Луи и я, всего несколько дней. Я не считаю количество наших запланированных свиданий в разных комнатах того же отеля, где наши встречи имели вид посвящения, цель которого заключалась в том, чтобы раскрыть меня, в них не было истинного желания. Отныне же я чувствовала себя желанной.

Луи еще спит, и утренний луч солнца освещает своим сиянием интерьер комнаты в пурпурных и золотых красках, а также контуры наших тел. Погода мнит себя фотографом и использует технику выдержки, делая все вокруг более светлым и прекрасным. У нас еще не сделаны одинаковые татуировки на лобках. Кожа внизу его живота с несколькими вьющимися волосками на ощупь гладкая и нежная – я касаюсь ее лбом, когда приближаюсь губами к его спящему члену. Я краешком губ захватываю сморщенную крайнюю плоть, осторожными поцелуями касаясь кожи. Потом настойчиво вторгаюсь языком в складки, слежавшиеся за ночь, и, наконец, направляю нежный и требовательный кончик языка в отверстие. Он стонет. Затем слегка шевелится. Я следую за его членом, словно хищник в засаде, наконец решившийся наброситься на него. Когда я заглатываю член одним жадным глотком, Луи хрипит сильнее, осознав, что я его ласкаю. Прилив крови к члену зачаровывает меня: содрогание его мошонки, пульсирование синих вен, выступающих под кожей, спазмы его члена, постепенно набухающего и наполняющегося желанием, появление полупрозрачной капли, которая вскоре выступает на пурпурной плоти головки. Я проглатываю ее одним движением языка, затем иду все ниже, до уздечки, напряженного пестика, который ждет своей очереди, чтобы я собрала с него нектар. Каждый раз, когда я провожу по ней языком, весь член отзывается неудержимым содроганием. Луи что-то мурлычет ободряюще в мой адрес. Тогда я обхватываю губами весь пенис целиком, достаточно плотно сжимая их, чтобы кольцо эластичной плоти, созданное вокруг его органа, давало ощущение, что он вошел в меня. Движения вверх-вниз ускоряются, и причмокивающие засасывающие звуки заставляют меня двигаться с еще большей скоростью и энтузиазмом. Его пенис напряжен до предела. Сквозь полуприкрытые веки Луи я замечаю его признательный взгляд. Мой мужчина обожает, когда я застаю его вот так врасплох, когда управляю его желанием и порождаю его, когда делаю его возбуждающим эротическим объектом, подчиненным моим желаниям. Именно по этой причине минет находится на лидирующем месте в моей классификации любовных утех. За взгляд, который меня благодарит. За мой рот, порабощающий его. За желание, которое разрывает мое лоно и заставляет меня истекать соком до изнеможения. Особенно за то, что оно распоряжается его желанием. В этот день я была его вещью, потому что он согласился быть моей.

При этих воспоминаниях мне захотелось ощутить член Луи во рту. Я погрузила туда свои пальцы. Потом не глядя запустила их, влажные и покрытые слюной, в свои уже намокшие трусики. Я начала неистово гладить себя, беспорядочно, бездумно. Время от времени я пощипывала клитор или вводила во влагалище жаждущий средний палец. Моя вагина горела.

Мне было этого недостаточно, я чувствовала себя неудовлетворенной. Тогда я вспомнила о трусиках с вибратором. Подарок Сони, первая попытка применения которого оказалась малоубедительной. Я ввела его и нажала на переключатель впереди.

2. Никто и никогда не осмелится признаться в этом, но сексуальные отношения в чем-то схожи со спортивными состязаниями. Есть удачные дни, есть выходные, и есть дни с неожиданно слабым результатом. Можно ежедневно прилежно упражняться, показывать самые лучшие результаты на тренировке и с треском провалиться в день Д. Но секс представляет дополнительную сложность: в постели находятся двое спортсменов. И они должны предстать в своей лучшей форме в надежде устроить показательные выступления. И вот наступает тот благословенный день, когда все идет как по маслу и все сходится, в том числе самые простые состязания, равноценные короткой программе фигурного катания.