Когда глаза привыкли к полумраку, Джованни понял, что ошибся. В этой комнате давно никого не было. Окна, грубо заколоченные досками, почти не пропускали свет. Со стен облетела штукатурка, в углу валялся поломанный табурет, а пол покрывало каменное крошево. Комнатку либо собирались отремонтировать, да так и бросили, либо она просто обветшала и осыпалась, покинутая хозяевами, исчезнувшими много лет назад.

Джованни уже хотел уходить, но увидел на одной из стен рисунок…

Нет, не так. Это была картина, настоящий шедевр.

Неизвестный художник изобразил на обшарпанной поверхности портрет женщины. Густые волосы темными волнами струятся по оголенным плечам, широкополая шляпа с пышными страусиными перьями, украшенная драгоценными камнями. В ушах – крупные серьги, а на шее, на тонкой цепочке – подвеска в виде карточной масти «пик».

Женщина была изображена вполоборота, двумя пальцами она держала мундштук с тонкой длинной сигаретой и едва заметно улыбалась. Джованни рассматривал ее, не в силах оторвать взгляд, и даже потянулся, чтобы убедиться, что это просто рисунок, но тут же отдернул руку – от стены веяло могильным холодом.

А ведь на улице стоит такое жаркое лето!

Что-то в образе девушки показалось Джованни неуловимо знакомым. Он долго смотрел и никак не мог вспомнить, где видел ее.

Как вдруг его словно молнией пронзило!

В идеальных чертах незнакомки он узнал ту самую гадалку. Только на портрете она была совсем юной, без колдовских побрякушек и вульгарной косметики.

Голос за спиной заставил Джованни вздрогнуть от неожиданности. Он слишком увлекся, рассматривая рисунок…

– Доброго дня, юноша! Вы что-то ищете?

Джованни обернулся и увидел худого, невысокого мужчину с буйной рыжей шевелюрой. Волосы на его голове торчали в разные стороны и были похожи на куст в саду ленивого садовника. На лице же, напротив, красовалась аккуратная бородка, плавно перетекающая в бакенбарды, зато полностью отсутствовали усы. Мозг Джованни сразу отметил, что синьор явно не из местных, о чем говорили его странная внешность и акцент, происхождение которого парень не взялся бы определить.

– Я, кажется, ошибся, – запинаясь, заговорил он. – Шел домой и случайно попал сюда… простите.

– Нравится? – резко сменил тему мужчина.

Он был ниже Джованни и куда более щуплым, но от него шло ощущение некой силы, даже опасности.

– Что «нравится»?

Вместо ответа мужчина прошел к портрету и начал внимательно рассматривать его, словно увидел впервые.

– Да, – честно ответил Джованни, – очень нравится. Но мне, к сожалению, пора. Меня ждут.

– Ее звали Кассандра.

Мужчина сделал вид, что не понял намека. Он провел кончиками пальцев по нарисованным волосам, и Джованни показалось, что девушка на холсте болезненно поморщилась. Пальцы у мужчины оказались испачканными чем-то красным.

Он обернулся, поймал испуганный взгляд Джованни и усмехнулся:

– Это краска, юноша. Я художник. А портрет этот я написал много лет назад, когда жил в этой самой комнате. Мне тогда было примерно столько же лет, как сейчас вам. Девятнадцать?

– Семнадцать, – поправил его Джованни, с трудом ворочая языком. Во рту пересохло, дышать стало тяжело.

Никто и никогда не обращался к нему на «вы».

– Так что вы делали в моем доме? – Мужчина вновь принялся ласкать взглядом портрет.

– Я уже объяснял вам, синьор, что просто заблудился. Шел домой – и попал сюда. Это случайность, поверьте мне.

– Я верю вам, юноша, – мужчина вдруг стал очень серьезным. – Но совершенно не верю в случайности. – Он помолчал немного и как-то отстраненно произнес: – Идите же. Вы сказали, что вас ждут. Ну же! Или передумали?

– Всего доброго, – соблюдая приличия, кивнул Джованни и поспешил покинуть странное место.

– До встречи, юноша, – улыбнулся странный господин.

Улыбка сделала его лицо похожим на маску.

Всю дорогу до дома Джованни не покидало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он даже обернулся несколько раз, но так никого и не увидел. Если не считать облезлого пса булочника Луиджи, что провожал его вечно голодным взглядом…

Может, он сходит с ума?

Сначала этот обморок со странными видениями. Потом – дом гадалки, в котором от нее остался только портрет на стене. Джованни точно помнил, что в его первый визит никаких рисунков на стенах не было. Конечно, он не особо рассматривал, но такое бы точно запомнил! И, наконец, – этот странный рыжий тип. Зачем ему было врать про то, что портрет рисовал он, да еще много лет назад? Ведь краски совсем свежие, даже запах еще не выветрился. Но если все это последствия перегрева на солнце, то как объяснить ожившую картину?

Девушка двигалась! Теперь он знал это точно!

Ему не привиделись скривившиеся губы и пролегшая складка на ее лбу. Вот только художник этого будто не заметил, смотрел на нее как завороженный и нес какую-то чепуху.

А может, это он безумец? Или все же Джованни сошел с ума?..

Добравшись до дома, он сразу прошел в свою комнату и, не раздеваясь, рухнул в постель.

Одежда давно высохла, но все еще пахла морской водой. По-хорошему надо было ее снять, но силы покинули молодого человека.

Мать робко постучала в дверь, спросила: все ли с ним в порядке, на что сын промычал нечто невразумительное, не сумев разомкнуть ставшие чугунными веки…

Уже проваливаясь в сон, Джованни вдруг вспомнил, чей голос так обеспокоенно звал его сегодня в порту – и окончательно уверился в своем безумии.

Ее не могло там быть.

Рита автоматически закрыла щеколду и без сил опустилась в коридоре прямо на застеленный стареньким линолеумом пол.

Странного попутчика послала ей сегодня судьба.

Мало того что он вел себя как безумный, раскидывая деньги направо и налево, так еще и внезапно сбежал прямо посреди приятной беседы, когда Рита уже вполне расслабилась и даже стала доверять этому типу. Просто вскочил и, буркнув что-то про телефон, выскочил за дверь.

Почувствовав сначала огорчение, затем злость, грозившую перейти в горячую вспышку гнева, она принялась торопливо и глубоко дышать, пытаясь справиться с внезапным приступом…

Это началось около недели назад, когда она, поддавшись уговорам знакомой из соседнего подъезда, вместо того чтобы провести вечер законного выходного дня дома, в тепле и уюте, согласилась ее подменить за приличную сумму и с шести вечера до шести утра изображать официантку в каком-то закрытом игорном клубе.