Я ткнул короля пальцем в грудь. Кай был готов кликнуть стражу, но я отошел от ложа, опять заложил руки за спину и продолжил:

— У нас тут удивительная ситуация, мой король. Вы живы, только пока я выполняю договор с богами. Не хотите делать то, что будет благом для Клерии и всех окружающих? Отлично! Значит сегодня же вечером я отправлюсь в святилище и сообщу Софу, что я отказываюсь от своих слов.

— Тебя покарают боги! — вырвалось у короля.

— Они уже меня покарали тем, что затащили в этот помойный мир! — прокричал я в ответ. — Я уже наказан, Кай Фотен Первый! Больше, чем ты можешь себе представить! Я иногда смотрю вокруг и думаю, что лучше бы я где-нибудь погиб в случайной стычке, или чтобы твой гребанный палач снес мне голову в подземелье, когда ты пытался меня поработить! Но нет, я выжил! И нравится тебе или нет, я заставлю выжить и тебя, и всю Клерию! Понятно?!

— Так значит…

Мысли в голове Кая носились, как напуганные зайцы, но общую идею я уловил быстро.

— Да! Все, что ты когда-то услышал от моего пьяного тела — именно так! И еще целая телега вещей, о которых ты не имеешь не малейшего представления, а если бы имел — бросился бы грудью на меч!

С одной стороны я мог понять Кая, с другой — он меня раздражал. Так что остаток беседы прошел как-то напряженно. От былой уютности и теплоты, с которой мы когда-то общались в его кабинете, не осталось и следа.

Больше наедине я с монархом не оставался, но, видимо, мой посыл до него дошел. В последующие недели с Каем активно работали целители, которые занялись восстановлением мышц короля. Не отходила от мужа и Сания, которая переложила все государственные дела на верного и исполнительного графа де Шонц-Вилена. Вообще, мы на двоих с мужем Вилы как-то незаметно стали серыми кардиналами Клерии. Граф рулил страной через армию клерков и специальные отделы канцелярии Его Величества, я же капал на мозги самому Арману.

Через две недели после того, как король пришел в сознание, на родину убыл Арван с Айрин. Арх и его жена справедливо рассудили, что цель их визита была достигнута, да и дел на родине хватало. Теперь я не очень много общался с архом, так как понимал, что потерял для него всякую политическую ценность. Нет, конечно, при мне еще остался мой посох, мне до сих пор покровительствовал Соф, Сидир и Калита, но вот то, как меня «разжаловали» боги… Кроме того, в качестве демонстрации того, что я отошел от военных дел, я расплел красные косы, оставив на манер гражданских лиц Ламхитана только синюю их часть, которая символизировала на югах занятие наукой. Поэтому мой переезд в Ламхитан даже не обсуждался, но вот совместную работу на ниве технологий и производства мы продолжим.

Перед отплытием кораблей, зафрахтованных архом, я подготовил полноценный макет кузнечного молота и нового токарного станка с шатуном, в размере примерно один к десяти. Заказ пришлось размещать у королевского столяра и ювелира, работа была проделана обширная, а уплачено за нее — еще больше.

Я решил, что механизмы будут собраны именно в миниатюре. Первое — оба макета помещались в простой сундук. Из этого проистекало второе — их было сложнее повредить, потерять и они не привлекали внимание. То есть Арван сможет втихую собрать у себя дома верных людей и инженеров и воспроизвести основные узлы уже в полном размере так, чтобы об этом не прознали посторонние. А потом уже изобретение будет защищено каким-нибудь указом его отца-правителя, или любым другим доступным образом. Это уже была задача самого арха и я был уверен, что он с ней справится.

К моему удивлению, Айрин забрала с собой и Эдит. Как верно заметила вдова, тут у ее пасынка слишком много дел и забот, а сидеть на шее у брата, барона Амера Тиббота, женщина не желала. Так что жена графа Бренарда решилась на долгое и утомительное путешествие морем, чтобы впоследствии не остаться в одиночестве.

Орвист принял решение мачехи отлично. В целом, с Эдит было связано слишком много тревог, а вот если матушка убудет на юг, к дочери и внукам, то граф де Гранж сможет развернуться в полную мощь. Я стал свидетелем их прощания и напутственные слова старой женщины меня крайне позабавили, с учетом того, что Риса уже не таясь практически жила в графских покоях:

— Орвист, обещай мне, что женишься до сорока! — Эдит подобрав юбки, шагнула по доскам причала и погладила рослого пасынка по небритой щеке. — Ты же помнишь наш уговор?

— Конечно помню, маменька, конечно помню.

Орвист изо всех сил старался не подавать виду, что женщина у него уже появилась, но со свадьбой все будет крайне непросто, так что сейчас прикидывался болванчиком, который со всем соглашается.

— И прошу богами, не позволь Тинту убить тебя и себя в какой-нибудь очередной авантюре! Для счетовода и ученого он слишком легко находит проблемы!

В словах вдовы Бренарда слышалась смешинка, но глаза женщины были холодными и печальными. В этот момент она посмотрела через плечо Орвиста, прямо на меня.

Как же я не люблю такие моменты! Не зря я побоялся явиться ей на глаза, как только прибыл в Клерию, и сразу отправился в столицу, ограничившись простой запиской.

После мы попрощались с архом и сестрой Орвиста и вся флотилия, приняв на борт пассажиров, убыла на юг.

Когда мачты кораблей скрылись за горизонтом, мы с Орвистом, в сопровождении нескольких гвардейцев, двинулись обратно во дворец. Это было требование Сании, хотя не знаю, чем могли помочь два бойца в ситуации, если найдется сила, способная справиться одновременно со мной и де Гранжем. Только если поймать грудью вместо нас арбалетный болт.

— Придешь на суд? — спросил Орвист.

На следующую неделю было назначено открытое судилище над герцогом Мофоросом. Король уже достаточно окреп для того, чтобы лично обвинить вельможу в государственной измене.

— Знаешь, как-то разонравились мне суды, — кисло ответил я, увязая сапогами в уличной грязи, — лучше постою снаружи или займусь делами. Тем более, приговор и так уже известен.

Орвист только хмыкнул. За преступления Мофороса против престола ему грозило только одно — смерть, а его роду — забвение. У герцога было несколько сестер, которые уже, впрочем, вышли замуж, а вот наследником мужского рода аристократ пока обзавестись не успел. Так что судьба одного из древнейших домов Клерии была предрешена.

И это благородное семейство еще легко отделается — просто казнь главы рода и изъятие земель. Первым порывом Кая было вырезать Мофоросов под корень, до седьмого колена, но тогда бы пришлось устроить кровавую баню по всей стране. Сания, да и Арман вместе с Вилой, сумели отговорить короля от такого приговора.

Суд над Мофоросом был важен еще и тем, что после вынесения приговора Кай публично отречется от власти в пользу своей жены, королевы Сании Фотен. В этом был некоторый символизм, впрочем, мне не совсем понятный, но король решил поступить именно так. Сначала он осудит преступника, который восстал против его власти, а уже потом он эту самую власть вполне легально передаст своей жене-соправительнице. Официальная версия была проста — подорванное после покушения здоровье и желание сделать Клерии только лучше.